− То есть? – нахмурилась Алиса, отложив пряник в сторону.

− Ну, ты что не помнишь?! Об этом много писали. Ты что-нибудь слышала о старце Фёдоре Кузьмиче, известном в Сибири своей благочестивой жизнью и причисленного к лику святых?

− Нет, − Алисе стало немного стыдно.

− В общем, ходили слухи, что Александр, который участвовал в убийстве отца Павла Первого, не умер от лихорадки в Таганроге, а ушёл в Сибирь замаливать свои грехи. А вместо него похоронили другого человека, который умер в тот день. Какого-то егеря.

Алиса снова потянулась к прянику.

− А нам это чем-то может помочь?

− Если отправиться в Таганрог, есть шанс разобраться, что произошло на самом деле. И если царь не умер, то заставить его вернуться, чтобы не было восстания.

− Чувствуется авантюризм Николаши, − скорчила гримаску Алиса.

− Думаешь, его тело оказывает влияние на мой мозг? Ты хочешь сказать, что Стаса уже нет? Есть только этот лавелас и дуэлянт?

− Конечно, ты есть, − успокоила его Алиса. – И я оценила твою шутку. Историки были бы нам благодарны. Только вот как ты, поручик гренадёрского полка, попадёшь в покои к императору?

− Скажу, у меня есть важная информация о декабристах.

− Ты станешь предателем?

− Конечно, нет. А ты знаешь, что один из моих товарищей готов поручиться за меня, чтобы я примкнул к тайному обществу в Петербурге? Он отчего-то решил, что им нужны такие сумасшедшие, как я, – Стас гордо поднял голову и погладил бородку.

− Ты не сделаешь этого! – Алиса подскочила к Стасу и взгромоздилась к нему на колени, едва не опрокинув столик. Сжала его лицо руками. – Ты сейчас же пообещаешь мне, что не станешь декабристом.

− Иначе что?

− Ты никогда больше меня не увидишь! Я больше не приду в эту комнату, − Алиса почувствовала, как глаза наполняются слезами, и все тревоги дня снова наваливаются на неё.

Стас погладил её по голове, как маленькую. Вытер губами скатившуюся слезу.

− Мари-Алиса, вы так быстро переходите от смеха к слезам, что я не успеваю следить за вашими настроениями. Может, мне выпадет честь убить кого-нибудь из царской семьи? Например, великого князя Николая?

− Я не поеду за тобой в Сибирь и, тем более, не хочу смотреть, как тебя вешают!

− Но история может изменить свой ход. Ты столько раз говорила мне, что хочешь спасти этих прекрасных людей. Я проникся.

− Но ведь ты же сюда за мной приехал. Или нет? – спросила Алиса в отчаянии, вставая с колен Стаса и отходя к окну.

В этот момент в дверь постучали, и после разрешения в проём просунулась рыжая голова денщика Григория.

− Ваше благородие, простите покорно, что отвлекаю…

− Говори, что нужно.

Гриша посмотрел на Алису и отступил за дверь, сделав знак, чтобы Стас вышел.

− Пойду, узнаю, − Стас вышел.

Алиса сжала виски руками, пытаясь остановить головную боль.

Вернулся Стас смущённый и расстроенный.

− Что случилось? – спросила Алиса.

Он уселся за стол, положил ногу за ногу, покачивая головой.

− Вот ведь ловелас, − сказал он, наконец.

− Да что случилось?! – раздражённо спросила Алиса.

− Приехала графиня Кадемская. Гришка сказал: она настаивает, что хочет дождаться меня. Какой-то важный разговор.

Алиса почувствовала, как вся несправедливость мира, особенно ощущаемая после счастия, в котором она пребывала, навалилась на неё. Но, что самое удивительное, это помогло ей собраться. Была ли эта дворянская выдержка Мари, которую воспитывали с детства, или сила воли Алисы, которая выручала её в сложных ситуациях, а, возможно, это была совокупность обеих, но она встала и спокойно сказала:

− Будет лучше, если ты примешь графиню, − Алиса сморщила носик. − Здесь есть чёрный ход?

− Есть, но я вовсе не хочу, чтобы ты уходила так…

− Так или иначе, − Алиса взглянула на часы, − мне нужно вернуться к ужину. И совершенно невозможно, чтобы меня увидели здесь.

− Но Алиса… − Стас хотел подойти к ней, но она остановила его таким жестом, что он застыл на месте.

− Распорядись, чтобы Гриша нашёл извозчика и проводил меня.

− Я сам тебя провожу.

− Тебе лучше поспешить к невесте.

− Пожалуйста, выслушай.

− Поторопись, Николаша, − его имя Алиса произнесла с таким чувством, что его лицо исказилось от боли, и он вышел из комнаты.

И всё же Алисе не удалось настоять, чтобы Стас не провожал её. Они спустились по тёмной лестнице, пахнущей кошками, при свете свечи. В тёмном дворе-колодце было тихо и снежно. У соседнего дома стояла карета.

Стас открыл дверь экипажа, Алиса обернулась к нему и сказала:

− Я приехала сказать, что великий князь решил сделать из меня осведомительницу. Эта роль глубоко противна мне, но если ты вступишь в это общество, ты будешь первым, на кого я донесу.

Пока Стас приходил в себя, Алиса села в карету и крикнула извозчику:

− Трогай!

Утром Алиса чувствовала себя ещё больше разбитой. От четырёх таблеток снотворного и непонятно как проведённой ночи она не могла найти, чему бы порадоваться. Ей даже захотелось провести весь день в постели, но заявилась Дуняша и принялась открывать шторы, заявив, что «они ждут завтраку».

Вот ночи ему не хватило, подумала Алиса, позволяя собрать себя. Она традиционно отказалась от выбора платья и попросила побыстрее заколоть волосы.

− Что с вами, Мария Алексеевна?

− Спала очень плохо, − заявила Алиса, глядя в зеркало, как Дуняша прилаживает бархатную ленту к низкому узлу волос. Сегодня её больше забавляли ловкие движения рук горничной, чем собственный вид. Мари, как всегда, выглядела прелестно, скорчила гримаску Алиса. Может, это какой-то особенный вид кожи или всё дело в этих высоких веках, которые никогда не выглядели набрякшими.

Когда в зеркале отразилась красивая и собранная женщина в тёмно-синем платье с освежающим белым воротничком, Алиса отправилась в столовую. Князь вскочил при её появлении и запечатлел нежный поцелуй на губах.

− Мари, вчера ты была великолепна. Как будто это и не ты.

Алиса чуть не фыркнула. Мари, видимо, истосковалась без тела и с удовольствием вернулась к супружеским обязанностям.