* * *

Политическая борьба обострялась. Несмотря на критическое состояние здоровья Ельцина, и предстоящую ему смертельно опасную операцию на сердце, возглавляемая коммунистами оппозиция развернула кампанию за импичмент — досрочное отстранение президента от должности.

Развал производства и постоянные задержки зарплаты, в том числе военнослужащим, а также прогрессирующая инфляция привели к резкому ухудшению жизни населения. Эффективной борьбы с ростом преступности, с коррупцией, казнокрадством и произволом чиновников, с бегством капиталов и утечкой умов за рубеж, по сути, не велось.

К этому добавились и провалы во внешней политике. Больной президент не проявлял активности в этой области, не отстаивал интересы государства и его граждан за рубежом. Допустил дискриминацию русскоязычного населения в Прибалтике, уступил Украине «город русской славы» Севастополь, не защитил от разгрома дружественный Ирак. Ходили даже слухи, что спьяну обещал японцам вернуть Курильские острова. Россия утратила авторитет и влияние на международной арене. С ней перестали считаться, как с великой державой.

Все это дало оппозиции основание обвинить президента в недееспособности и предательстве интересов России. Непримиримая критика в его адрес росла, и его отставки решительно требовали не только коммунисты, но и те, кто был за демократические перемены, даже бывшие сподвижники.

— Да, президента нам придется менять, — с сожалением признал в разговоре с Наумовым его бывший сторонник Максименко. — Ельцин уже не тянет, и нет на это надежды даже в том случае, если операция будет удачной. Он станет инвалидом, а тут и здоровому не управиться.

— Наверное, дни его сочтены, раз на нем «ставят крест» даже бывшие сподвижники, — сказал Артём Сергеевич. — Ты заметил, что демократическая пресса уже старается выдвинуть нового популярного лидера, чтобы заменить Ельцина?

— Ты имеешь в виду Новоселову? — отозвался Николай Павлович. — Она яркая личность и очень популярна. Но все же недостаточно дальновидна. Слишком рано поверила в свою удачу и излишне резко критикует правительство.

— Это почему же? — удивился Наумов. — Так ведут себя все политики, чтобы завоевать доверие народа.

— Но она поторопилась списать со счетов Ельцина, — с усмешкой объяснил Максименко. — Он и его окружение не собираются расставаться с властью. А Новоселова так бичует пороки, что становится для них опасной, — серьезно добавил он. — Боюсь, что эту восходящую политическую «звезду» они погасят, устранив физически, как и других наиболее грозных претендентов.

— Неужели и у нас возможны политические убийства? — ужаснулся Наумов. — Они же вызовут такой скандал, что не только народ отвернется от Ельцина, но и вся мировая общественность!

Его ошеломленный вид вызвал у Максименко покровительственную улыбку.

— Не будь таким наивным! Разве их было мало при коммунистах? Вспомни об устранении соперников Сталиным. И после него опальные лидеры погибали в «автокатастрофах», — напомнил Николай Павлович и пояснил: — Спецслужбы организуют это, используя уголовников, и замаскируют, как обычно, под ограбление или «бытовуху».

Артёму Сергеевичу не хотелось этому верить, но скоро сказанное его другом подтвердилось. Новоселова была застрелена в подъезде своего дома, а убийцу так и не поймали. Был пущен слух, будто у нее имелись при себе деньги, что позволяло предположить ограбление. Но раненный при нападении ее сотрудник этого не подтвердил, а его показания следствию остались тайной. Были все основания предположить, что дело нечисто, и в нем замешаны спецслужбы.

Но особенно взбудоражило общественность убийство другого депутата Государственной думы, лидера военной оппозиции — генерала Рощина. Герой России, он возглавлял комитет и организовал движение, отражавшее недовольство армии правительством. К нему примкнули не только офицеры, месяцами не получавшие денежного довольствия. Развалом армии и падением ее престижа было озабочено и ее высшее руководство.

— Правящая хунта совсем распоясалась! Убила боевого генерала только за то, что тот справедливо агитировал военных против их воровской власти. А ты еще веришь, что с ней можно покончить демократическим путем, — гневно упрекнул Наумова Царев, как всегда, зашедший к нему, чтобы излить душу. — Нет, народу придется браться за оружие!

— Лояльная Кремлю пресса как раз и обвиняла Рощина в том, что он якобы готовил военный переворот. Но я все равно это политическое убийство считаю гнусным преступлением, — осуждающе сказал Артём Сергеевич. — Меня поразила циничная жестокость, с которой профессиональные убийцы пытаются свалить убийство на несчастную вдову генерала.

— Ты тоже считаешь официальную версию «липой»? — оживился Владимир Иванович. — Лично я убежден, что негодяи заставили ее оговорить себя, угрожая расправой с детьми и внуками.

— Это видно по тому, как быстро, без проведения должного расследования была пущена в ход эта версия, — согласно кивнул Артём Сергеевич. — Но что это за нелюди, которые, убив мужа, сажают в тюрьму еще и его ни в чем неповинную жену?

— Вот видишь! А ты все же помог им прийти снова к власти, — опять упрекнул его друг. — Надо было послушать меня и поддержать на выборах коммунистов!

— Снова ты за свое! — рассердился Наумов. — Забыл о репрессиях 37-го? Мало, по-твоему, тогда погубили невинных? Теперь хоть есть надежда, что правду не утаят, и она выйдет наружу!

Наглое убийство честного генерала, самоотверженно боровшегося за правое дело, лишило Ельцина последних верных сторонников. Даже Полунин, доселе не изменявший своему избраннику, в разговоре по телефону сумрачно признался Наумову:

— Да уж, похоже, Ельцину пора на покой. Мне не хочется верить, что он знал об этом преступлении. Но это явно — работа спецслужб, и на нем лежит ответственность. Какого человека угрохали! Героя России! И за что? Только за то, что он, как народный депутат выполнял свой долг. А он ведь мой земляк!

— Неужели ты его знал? — удивился Артём Сергеевич.

— Его самого не очень, но отца его знал хорошо. Уважаемый был человек, они с моим батей вместе работали, — ответил Михаил Григорьевич, и с горечью добавил: — А генерала вся страна знает.

После разговора с ним Наумову стало ясно, что даже при благоприятном исходе операции на сердце Ельцину власть долго не удержать.

* * *

И все же, отважный и хитроумный политический боец, Ельцин сражался за власть до конца, и, к всеобщему удивлению, сделал очередную «рокировочку». Он перевел гнев народа на автора дефолта Кириенко, сняв его с должности и назначив премьер-министром Примакова, известного всему миру сподвижника Горбачева, к тому же сочувствующего коммунистам.

— Узнаю прежнего Ельцина! Есть еще порох в пороховницах, — восхищался президентом Максименко. — Это гениально! В разгар кампании за импичмент, именно в тот момент, когда всем казалось, что оппозиция берет верх, он ставит во главе правительства, по сути, их человека!