– Клодин, милая, нам лучше быть осторожнее.

– Да? – встрепенулась она.

– Пока я звоню, не могли бы вы подежурить в коридоре? А то, если меня застукают с телефоном, моя тайна раскроется. И все пойдет прахом.

– О да, конечно, – воскликнула Клодин, соскакивая с постели. – Звоните спокойно, я посмотрю.

Она закрыла дверь и, кажется, подперла ее своим телом. Что ж, пара минут у Романа была. А больше ему и не требовалось.

Виктор дремал, когда зазвонил лежавший рядом с ним телефон.

Он, не беря его в руки, повернул голову и посмотрел на дисплей.

Номер незнакомый.

Впрочем, он и не может быть знакомым. Ведь они должны были отобрать телефон…

А что, если кто-то ошибся номером? Идиотов хватает.

Он перекатился на живот, облизнул губы.

Телефон продолжал звонить.

Виктор взял трубку, поднес к уху.

– Алло, – нейтрально сказал он.

– Никогда не думал, что буду рад тебя слышать, – сказал по-английски Роман.

Виктор ощутил, как мощно толкнулось в груди сердце.

Он рывком сел, стиснул трубку.

– Ты где? – по-английски же спросил он.

– Недалеко. Местечко Лизир под Тулоном. В местной больнице.

– Я за тобой приеду.

– Я надеюсь. Только имей в виду, забирать меня придется с черного хода.

– Разберемся, – улыбнулся Виктор. – Сам как?

– Ничего. Работать могу.

Виктор чуть помедлил.

– Их видел?

– Да.

– Хорошо. Жди. Я скоро.

– Жду.

Виктор опустил трубку, повернул голову. Анна стояла в дверях комнаты, смотрела на него и улыбалась.

– Что? – спросил Виктор.

– Ты все-таки дождался, – сказала она.

– Да.

– Где он?

– Недалеко. Я еду за ним.

– Я нужна тебе?

– Нет. Останься здесь. Я только туда и назад.

– Хорошо.

Выходя из комнаты, Виктор обнял ее за талию.

– Я скоро вернусь. Не скучай.

Чуть помедлив, он нагнулся и поцеловал ее. В губы, так, как она и хотела.

Через минуту его шаги уже доносились с лестницы.

Солнце беспощадно било Виктору в голову, но он не обращал на такую мелочь внимания. Выставив локоть левой руки в окно, он правой вел машину и внимательно слушал торопливый рассказ Романа.

Полчаса назад он подъехал к заднему двору больницы, где его уже ждал Роман, поддерживаемый под руку сердобольной Клодин.

Пылкая толстуха так прониклась его историей, что не давала ему шагу ступить без своего участия. Она принесла ему отобранную при поступлении в больницу одежду (починив предварительно брюки), снабдила лекарствами и со всеми предосторожностями свела вниз. Как Роман ни заверял ее, что лучше ей не рисковать, оставаясь с ним до последней минуты, она и слышать ничего не хотела, мотивируя свое присутствие тем, что он может в любой момент потерять сознание, и тогда бедная Жанна никогда не дождется своего героя. И сама едва не потеряла сознание, когда Роман сел в машину и, помахав ей рукой на прощание, исчез навеки.

– И что ты ей такого наговорил, капитан? – спросил Крохин. – Она же просто заливалась слезами.

– Так, вспомнил одну историю, – неохотно сказал Роман.

– Мне расскажешь?

– В другой раз.

Крохин покосился на него, но настаивать не стал. Роман был бледен и серьезен. Было видно, что досталось ему нешуточно. Клодин сняла с него бинты, но тампон на ухе и пластырь на лбу оставила. В таком виде Роман был похож на израненного в сече буденовца, и Крохина временами начинал душить смех. Но он не показывал вида, понимая, что Роману сейчас не до смеха и он может вспыхнуть от любой мелочи.

– Что было в двенадцатом доке? – спросил Роман.

– Ничего, – ответил Виктор.

– То есть?

– Там не работал человек по имени Мишель.

Роман недоверчиво посмотрел на Виктора.

– Это была ложная информация, – пояснил тот. – Нас хотели сбить с толку.

– Получается, ловушка была устроена только в кафе? – спросил Роман.

– Получается, так.

Роман замолчал, невидяще глядя на залитое солнцем шоссе.

– Надеюсь, ты не в обиде? – спросил Крохин.

– Нет, – отозвался Роман. – Я же сам выбрал.

Какое-то время они молчали.

– Что с ухом? – спросил Виктор.

– Ерунда. Врач сказал, скоро заживет.

– Это хорошо. Не расскажешь, что произошло в кафе?

– Почему же? – пожал плечами Роман.

Он коротко описал свою встречу с красавчиком Франсуа и то, что за ней последовало.

– Очень хотелось бы повидаться с ним вновь, – прибавил он в конце рассказа.

– Ты же понимаешь, что сейчас нам не стоит этого делать, – возразил Крохин.

– Да, понимаю. К сожалению.

– Потом – пожалуйста. Буду рад тебе помочь.

Роман быстро глянул на Виктора. Ему показалось, что тот потешается над ним.

Но нет. Виктор был серьезен и сосредоточенно смотрел на дорогу.

– Ладно, – сказал Роман. – Договорились.

– Кто у них главный? – спросил Виктор. – Ты узнал?

– Узнал. Его зовут Стоян. Он серб. Явно воевал.

– Ага, – кивнул Виктор. – Если воевал, значит, жаждет отомстить всему миру. Я эту публику хорошо знаю.

– Но при чем здесь Россия? – возразил Роман. – Мы-то, кажется, были на их стороне?

– Морально – да. Но помочь ничем не помогли и молча смотрели, как американцы наводят свои порядки. Так что для бывших сербских вояк Россия – тот же враг.

– Возможно, – не стал спорить Роман.

Он вспомнил глаза Стояна. Да, это глаза человека, с психикой у которого не все ладно. Он ранен очень глубоко и готов уничтожать всех, кто, по его мнению, виновен в его боли. Остановить его невозможно. Его можно только убить.

Что ж, Роман был готов к этому. Его ухо порой отдавалось такой острой болью, что он неслышно шипел сквозь зубы. И кто знает, что бы у него болело еще, если бы не сработал трюк с остановкой сердца. Его бы пытали без конца, и Стоян равнодушно следил бы за его муками, время от времени хлопая Мигеля по плечу.