Анна усмехнулась.

– Не подстрелю, – сказала она своим ломким, детским голоском.

– Не подстрелит, – подтвердил Крохин.

– А эти твои люди? – спросил Роман. – Когда они приедут?

– Они уже в пути. К вечеру будут здесь.

– Пятеро против десятерых?

– Элемент неожиданности. К тому же правда на нашей стороне.

– Разве что.

Немая принесла поднос с кофе, поставила и тут же ушла, почему-то особенно жалкая в своем убожестве. Крохин ее почти не замечал, точно она была кошкой или собакой. Но Роману все время хотелось сделать что-нибудь доброе для старухи, и он ласково ей улыбался всякий раз, когда она поднимала на него глаза.

– Такой вопрос, – сказал Роман, когда Анна, налив кофе ему и Виктору, ушла вслед за старухой.

– Да? – спросил Виктор.

– Эта бомба.

– Что?

– Кто с ней будет разбираться?

– Один из моих специалистов. Он ас по подобного рода игрушкам. Не волнуйся.

Роман вспомнил смех Стояна.

– А если мы… не найдем никакой бомбы?

Крохин как-то странно усмехнулся:

– Найдем, капитан, обязательно найдем. Куда она от нас денется?

– Не знаю.

Роман молча допил кофе, закурил.

– Ты пока отдохни, – посоветовал ему Крохин. – Здесь тихо, ложись и спи. А я займусь поиском бункера.

– Без меня?

– А зачем ты мне нужен? – засмеялся Виктор. – Теперь я сам все знаю. Давай ложись, отдыхай.

Он перегнулся через стол.

– Если хочешь, могу прислать к тебе Анну. Поможет расслабиться.

Роман пару секунд смотрел в его рысьи глаза.

– Не жалко девушку?

Крохин покачал головой:

– Для тебя ничего не жалко, Роман Евгеньевич. Мы же почти как братья.

Роман поднялся, глянул на Анну, мелькнувшую в дверях с ноутбуком под мышкой.

– Ну так как? – спросил Крохин.

– Сукин сын ты, майор, – ответил ему Роман. – Ладно, я спать. Что-то в самом деле устал я.

– Давай, – сказал ему вслед Виктор.

Роман вошел в свою комнату, залитую солнцем, затворил дверь и лег на кушетку. Закрыл глаза. Перед ним мягко заколыхалась рваная пелена.

Он открыл глаза, сфокусировал зрение на трещине в потолке. Не поддаваться слабости. Это всего лишь легкий хмель плюс недосып. Сотрясения у него нет, все это ерунда. Он столько раз бился головой, что без труда мог отличить серьезную травму от пустяка.

Вот ухо разнылось – это неприятно.

Он поерзал головой по подушке, подыскивая наиболее удобную позу. Найдя, снова закрыл глаза и начал следить за дыханием.

Никаких посторонних мыслей. Абсолютный покой. Он не имеет кожи, не имеет костей, он словно висит в воздухе, бесплотный, как дух. Боль исчезла, она растворилась в пустоте, как растворились его мысли и желания, как растворилось его тело, как растворилось все, что окружает его…

– Есть новости? – спросил Слепцов, когда Дубинин вошел к нему.

– Есть, товарищ генерал.

Слепцов засопел.

– Садитесь.

Дубинин бесшумно сел на краешек стула.

– Надеюсь, вы говорите о Морозове? – спросил на всякий случай Слепцов.

– Так точно, товарищ генерал.

– Докладывайте.

– Он послал короткое SMS-сообщение на наш европейский сервер…

– Так, – кивнул Слепцов. – Что в нем?

– Морозов жив.

– Ну это и так понятно, раз он послал сообщение! – проворчал Слепцов. – Давайте по существу.

Дубинин помедлил.

– Это и есть по существу, товарищ генерал.

Слепцов недоумевающе повел на него золотой оправой очков.

– То есть – что?

– Он жив, – повторил Дубинин.

– Вы хотите сказать, – начал догадываться Слепцов, – это все его сообщение?

– Так точно, товарищ генерал. Он написал: «Я жив». И больше ничего.

Слепцов просунул палец под воротник сорочки. Его лицо стремительно багровело.

– Вы знаете, подполковник, сколько раз мне звонили сверху? – грозным шепотом начал он. – Не говоря уже о том, сколько мне звонили – и звонят – из Германии?

– Так точно, знаю, товарищ генерал.

– И вы хотите, чтобы я удовлетворился этим, как вы его назвали, сообщением?!

Слепцов уже кричал, не скрывая своей ярости.

Дубинин, потупившись, молчал.

Он долго колебался, прежде чем идти на доклад к шефу, поскольку прекрасно знал, какую реакцию вызовет его новость. Но и не идти было нельзя. Слепцова разрывали на части, требуя объяснить, куда девался его агент, и тот был бы рад дать хоть какой-нибудь ответ.

Поэтому Дубинин, разработав тактику защиты, счел за лучшее довести поступившую на сервер информацию до начальника отдела. В конце концов, «что-то» лучше, чем «ничего», рассудил он, а при грамотной подаче оно может сойти даже за «нечто».

– Что вы молчите?! – рявкнул Слепцов. – Не забывайте, вы также несете ответственность за этого… туриста.

– Мне кажется, все в порядке, товарищ генерал, – сказал Дубинин.

– Что в порядке, подполковник? – поразился Слепцов. – Этот, с позволения сказать, плевок вы называете «все в порядке»? Я вас что-то не понимаю.

– Я лишь руководствуюсь элементарной логикой, товарищ генерал, – пустил в ход свою тактику защиты Дубинин.

– Ну-ка, посвятите меня в нее, – немедленно потребовал Слепцов. – Только смотрите. Если эта логика окажется слишком многоступенчатой, боюсь, я вас не пойму. Итак, слушаю.

– Раз Морозов жив, значит, он продолжает работать, – начал Дубинин.

Слепцов на это только хмыкнул. Но, впрочем, слушал внимательно.

– Сообщение поступило из Франции, – продолжал Дубинин. – То есть Морозов находится в этой стране. О Крохине ничего нет, значит, Морозов не счел нужным о нем сообщать, поскольку Крохин все еще рядом с ним. Сообщение так кратко потому, что у Морозова не было возможности написать подробнее. Я полагаю, он в сложной ситуации, но держится, поскольку в противном случае он вообще не дал бы о себе знать. То есть получается…

– Что все в порядке, – закончил насмешливо Слепцов.

Дубинин чуть помялся.

– Ну, проблемы, скорее всего, есть. Но Морозов их решает, и, возможно, не безуспешно.