— Полагаешь, психопат? — прищурился майор.

— Точно, Федор Палыч. Это тебе не симуляция после ареста. Тут риск такой, что мало не покажется. Тем более что не мог он знать, когда пацаны эти в окно выглянут. Ну и записка. — Волин докурил сигарету, приоткрыл дверь и щелчком выбросил окурок в щель. — Отправлю-ка я Русницкого, пусть снимает показания со всех этих орлов, гулявших на дне рождения, и особенно тщательно с Дольского.

— Знаешь, Николаич, — плотоядно усмехнулся Зброев. — Я подумал, чего тебе зря Русницкого отдела отрывать? У тебя и так небось работы невпроворот. Давай-ка я отряжу пару своих оперов, они этим займутся. Не беспокойся, все чин по чину сделают. Не первый год замужем. И тебе хлопот меньше. А с Дольского я сам показания сниму. Можешь быть уверен, он у меня все вспомнит.

Волин улыбнулся. Предложение Зброева было своевременным. Действительно, вся его группа состоит из него да Русницкого. И работы, как справедливо заметил майор, у них и без того хватает. Впрочем…

— А у твоих, Федор Палыч, оперов что, работы мало?

— Почему? — весело развел руками Зброев. — И у нас работы хватает. Да только чего не сделаешь для хорошего человека.

— Смотри, я ведь не откажусь.

— Вот и отлично. — Зброев коротко засмеялся, поманил пальцем администратора, а когда тот подошел, приказал категорично: — Слушай внимательно, дружище. Давай-ка закрывай свою богадельню, так? И покажи мне, где у вас телефон. — Администратор вздохнул тяжело, стрельнул в Горлацкого испепеляющим взглядом. — Да, и еще вот что. Собери-ка всех сотрудников, которые в этих ночных посиделках участвовали, понял?

— Понял, — уныло кивнул администратор.

— Вот так. А если у кого выходной — позвони, пусть мухой летят сюда. И ежели через час кого не будет, я сильно осерчаю. Пошлю наряд. Дошло?

— Еще бы не дойти, — тот мотнул головой. — Пойдемте. Телефон в моем кабинете.

— А, вспомнил! — вдруг воскликнул за их спинами Горлацкий. — Не скажу точно, но, по-моему, этот мужик, ну, убийца, к ларьку подходил. К тому, что прямо за воротами.

Волин подошел к окну, отдернул занавеску. Ларька он не увидел. Его загораживал здоровенный щит-афиша Театра Моссовета.

— Откуда ты знаешь, что убийца подходил к ларьку? — спросил Волин, не оборачиваясь.

— А вы приглядитесь. Под щитом же ноги видны.

* * *

Продавец задумчиво потер щетинистый острый подбородок, затем неторопливо щелкнул зажигалкой и, рассеянно раскуривая сигарету, кивнул:

— Был такой, точно. Где-то в начале первого подходил. В пальто горчичного цвета, да? Был. Помню.

— Та-ак. — Волин пожевал губами. — А почему сразу не сказали? Когда наши сотрудники показания снимали?

Продавец усмехнулся:

— Так у меня в то утро сменщик не явился. Закирял, зараза. Я его полтора часа лишних прождал. Потом хозяин подъехал, злой, как черт. Поезжай, говорит, домой, отдохни, а часикам к двум обратно. Я еще спросил: может, мне к вашим подойти, рассказать, что ночью-то видел? А хозяин отвечает: ну, на фиг. Еще полезут в будку, то, се. Потом, глядишь, проверки пойдут, тра-та-та. Одним словом, хлопот не оберешься. Мне-то с ним ссориться, сами понимаете, не с руки. Он мне платит, не я ему. А с работой сейчас тяжко.

Волин только вздохнул. Вот так оно и бывает, подумал он. Знают и молчат, потому что «хлопот не оберешься».

— Ладно, с этим потом разберемся. Пока расскажите мне про мужчину. И постарайтесь припомнить все подробности. Это очень важно.

— Да мужчина-то как мужчина. Обычный, каких много, — неопределенно качнул головой продавец. — Я бы его, может, и не запомнил вовсе, но ночью народу немного, а у этого рука в крови была да рукав у пальто, — продолжал вещать щетинистый, щурясь от лезущего в глаза табачного дыма. — Я еще спросил: «Случилось чего, браток? Может, помощь нужна?» А он засмеялся так странно и говорит: «Поздно. Раньше надо было помогать». Ладно, думаю. Наше дело предложить. Потом он купил двухлитровую бутылку «Веры» и пачку «Мальборо-лайт». Кинул полтинник. Пока я сдачу-то отсчитывал, он бутылку открыл и руки вымыл. Газировкой. И на пальто полил. И даже на пиджак, по-моему.

— Как он выглядел? — спросил Волин, доставая из кейса неизменного «колдуна».

— Как… Да обычно выглядел. — Продавец стряхнул пепел в свернутый из тетрадного листа кулек, подумал и снова потер подбородок. Затем повернулся, взял с полки бутылку «Спрайта», свернул ей «шею» и протянул Волину: — Не желаете?

— Нет, спасибо, — ответил тот.

— Как хотите. Наше дело предложить. — Глотнул из горлышка. — Значит, высокий, повыше вас будет. Одет стильно. Костюм темный, рубашка белая, галстучек в полоску и, знаете, с крапинкой такой поверх полосок. Про пальто я вроде говорил уже?

— Говорили, — подтвердил Волин, торопливо строча в «колдуне».

— Во-от. — Продавец снова хлебнул из бутылки, поболтал лимонад во рту, проглотил, бормотнул: — Не дай себе засохнуть. Значит, руки у него такие… Ухоженные, одним словом. Белые. Явно парень не из пролетариев.

— Приметы какие-нибудь особые? — спросил Волин. — Шрамы, татуировки, может быть, следы от ожогов.

— Нет. — Продавец сделал еще глоток. — Ничего такого не заметил. Но то, что он деловой, это я вам точно говорю.

— С чего вы взяли?

— Так «лопатник»… в смысле бумажник, у него был «заряжен» конкретно. Толщиной с Большую Советскую Энциклопедию. И потом, у меня на людей глаз — алмаз.

— Портрет по фотороботу сможете составить?

— Нет, чего не могу, того не могу, уж извините. Я же лица его не видел. У меня товар все стекло загораживает. А он к окошку не наклонялся. Порода не та. — Продавец перевернул бутылку, выливая остатки лимонада в рот. — Рубашка у него хорошая, дорогая, и манжеты не застиранные. Что еще? Перстней вроде не было. А вот запонки были! Точно! Хорошие запонки, золотые.

— Крупные?

— Средние. Но классные. Золото приличное, не «турецкий самопал» какой-нибудь. Я бы себе такие не отказался прикупить. Да, на запонках две буквы написаны: А и С. Как будто сплетенные. Инициалы, наверное.

— А и С, говоришь? — Волин протянул продавцу блокнот. — Нарисовать запонки сможете?

— Вообще-то мы этому делу не обучены, но попробовать можно. Чего не попробовать? Попытка не пытка, как любил говаривать на досуге товарищ Берия, — пробормотал продавец, отставляя пустую бутылку и вытирая пальцы о подол красного форменного фартука. — Значит, сами запонки квадратные, а вот тут вот, от угла в угол, по диагонали, буква А. И она вроде как перекрывает букву С. Примерно вот так.

Рисунок получился хоть и неказистый, но вполне понятный. Волин не сомневался: увидит — не ошибется.

Он звонко захлопнул блокнот:

— В котором часу, говорите, он подходил?