— Так попейте, — предложил Русницкий.

— У меня же одна розетка. А в нее магнитофон включен.

— Я могу к дежурному сходить. У него вскипячу.

— Если тебе не трудно, — кивнул Волин.

Русницкий подхватил чайник, широко шагнул к двери. Хорошо ему, не без некоторой зависти подумал Волин. Молодой, трудоголик. Работа нравится, землю роет. Возраст и силы позволяют. Задора опять же, энергии — через край хлещет, хоть с другими делись. Можно пахать, не боясь надорваться. И бумажная бодяга его не пугает. Куда все девается с возрастом? То ли устаешь, то ли приедается.

Волин наклонился, достал с нижней полки шкафа «рабочий» набор: пару стаканов, сахар-песок в пакете, банку с кофе. Опера тоже небось не отказались бы по кофейку вдарить? Им ведь тут еще полдня кантоваться. А стакана-то у него всего два. Что делаем? Это вопрос. Ответ: пьем по очереди. Волин взялся за один из стаканов и… уставился на него, словно увидел внутри неведомое чудо. Он внезапно вспомнил парк «Аквариум» и, сжимая в руке стакан, наконец понял, почему девица побежала именно в дальний, самый темный угол.

В кабинет заглянул Русницкий:

— Аркадий Николаевич, чайник я поставил. Может, сбегаю в магазин, чего-нибудь перекусить куплю?

— Отставить кофе, — пробормотал Волин. — Георгий, кто из старших выезжал с вами на место происшествия?

— На какое? — озадачился столь резкой переменой лейтенант.

— На убийство женщины в сад «Аквариум»?

— Так Федор Палыч. Зброев.

Майор Федор Павлович Зброев был начальником местного отделения, ожидал положенного по должности и выслуге повышения, а заодно и скорой пенсии.

— Понял. — Волин придвинул телефон, набрал номер, отметив мимоходом, что пальцы-то затряслись. От нетерпения, что ли? Или от азарта? — Федор Палыч? Волин беспокоит. Хорошо, что застал. Слушай, ты убийство в саду «Аквариум» помнишь? Да, вел Борисов. Теперь я веду. У тебя как со временем? Не хочешь до «Аквариума» прокатиться? Заодно и воздухом подышишь. Понимаешь, появилась у меня одна мыслишка. Вот и чудненько. Значит, через двадцать минут у ворот. Все. Жду. — Волин повесил трубку, посмотрел на все еще торчащего в дверях Русницкого. — Значит, так, Георгий. Я сейчас поеду в «Аквариум», а ты пока снимай показания со Скобцова. Вернусь — прослушаю.

— Что-нибудь новое выяснилось?

Лейтенант проскользнул в кабинет, плотно прикрыл дверь. От возбуждения у него только что уши не заострились. Было видно, как хочется наплевать ему на снятие показаний и рвануть с Волиным в «Аквариум».

— На месте разберемся, — уклончиво ответил тот.

Эх, ему бы самому в то утро на место происшествия, совсем бы по-другому дело пошло. Он натянул пальто, сгреб в кейс свой потрепанный ежедневник. Вспомнил о чем-то, обернулся:

— И вот еще, Георгий. Если появится Амир, попроси его меня дождаться.

— Хорошо, — кивнул Русницкий.

— Все. — Волин вышел в коридор.

При виде следователя «кожаный» Паша и рыжий Стас удивленно переглянулись.

— Заходите, — Волин кивнул на двери кабинета. — Показаниями задержанного займется мой коллега.

— А вы? — Похоже, Паше такая «смена составов» пришлась не слишком по вкусу.

— А я скоро вернусь.

— Понятненько, — пробасил Стас. — А что насчет обеда? Лично я с утра не жрамши. Хотелось бы уже чего-нибудь сжевать. Да и этому, — кивок на Скобцова, — тоже положено.

— Вернусь — разберемся, — пообещал Волин.

* * *

Милицейскую «Волгу» Волин заметил издали. Майор Федор Павлович Зброев прохаживался вдоль ворот сада «Аквариум» и нетерпеливо покуривал. В форме он смотрелся выше и солиднее. Хотя и грузнее.

— A-а, — кивнул Зброев Волину. — Здорово, Николаич, — и протянул руку для пожатия. — Что у тебя случилось-то? Пожар, что ли, в прокуратуре нынче?

— Вроде того. — Волин пожал майору руку. — Скажи, ты осматривал место происшествия, когда обнаружили труп той женщины?

— А то, — кивнул Зброев, сдвигая на затылок фуражку. — Дело-то громкое. Полюбопытствовал, конечно, не без того. Так я вроде слыхал, что убийцу поймали?

— Поймали, — подтвердил Волин и кивнул в сторону сада.

Они зашагали по асфальтовой дорожке к кирпичному строению кафе.

— Не пойму я что-то, — пробормотал на ходу Зброев. — Если убийцу поймали, как же горпрокуратура дело из рук выпустила? Это же верное повышение. Осталось только до суда довести — считай, вообще не работа.

— Оказывается, работа, — ответил Волин, внимательно наблюдая за кафешкой.

Вот из дверей вышел какой-то парень в белой форменной рубашке официанта, потянулся было, заметил приближающуюся пару и тут же с деланной неторопливостью вновь скрылся за дверью. Оно и понятно, подумал Волин. Зброев-то в форме.

— Что? — продолжал тем временем майор. — С доказательствами глухо? Или «клиент» в несознанку пошел?

— И то и другое.

— Ну, тогда понятно. А что, — Зброев понизил голос, — ходит слух, будто в деле кто-то из больших «шишкарей» замешан?

— Имеется и такой факт, — вновь кивнул Волин.

Внимание! Шторка на окошке кафе колыхнулась. Мелькнуло за тюлем чье-то лицо. Издали не разобрать. Любопытно.

— М-да. — Майор вздохнул тяжко. — Не повезло тебе, Николаич, с этим делом. Раз «шишка» замешана — не повезло. Жди хлопот.

— Там видно будет, Федор Палыч.

Они ступили на выложенную плиткой дорожку, подошли к кафе. Из мощных колонок лилась бодренькая «попса». И вывеска мигала неоном.

— Вон там она лежала, — указал Зброев на закут между стеной кафе и забором Военной академии.

— Я знаю.

— Откуда?

— Да Русницкий твой вчера возил, показывал.

Майор довольно улыбнулся:

— Я же говорил, шустрый парень. Ему опыта еще поднабраться да хладнокровия, и сыщик получится — первоклассный.

— А скажи мне, Федор Палыч, ты в кафешку эту заходил тем утром?

— А как же? Обязательно. Мы, понимаешь, сперва на этих ребят грешили. Сам посуди: день рождения они отмечали? Отмечали. Выпивали? Выпивали. Да еще как! Восемь бутылок по ноль семь. Это на одиннадцать человек, включая девушек! Дальше, девица побежала к кафе, так? Так. Эксперт подтвердил. Чего, спрашивается, ее сюда понесло? — Зброев оглянулся. — А вывод один: гуляли они, гуляли, выпили, как водится. Потом девица эта с кем-то вышла на улицу, воздухом подышать. Подышали, поговорили, добрели вон до той дорожки, — майор повернулся, указал на асфальтовое полотно, ведущее к театру. — Здесь тропинка плиткой выложена, потому и следов не осталось. Потом они, видно, поссорились. Девица побежала к кафе, ухажер ее догнал и по пьяни, видать, чулком-то и придавил. А уж потом, для верности, затащил в этот чертов закут и искромсал ножом. Одним словом, обыкновенная бытовуха. У нас же как народ гуляет? Начали за здравие, закончили поножовщиной.