глубоко запала в сердце [Ли-цзи], она будет стремиться к ее осуществлению, ни с чем не считаясь, поэтому разве можно расстроить их планы? А как думаете поступить вы?”

Пэй Чжэн ответил: “У меня нет своего мнения: тот, кто служит правителю, придерживается мнения правителя и право распоряжаться — не в моих руках”.

Ли Кэ сказал: “Убить Сянь-гуна и считать это справедливым, гордиться проявленной справедливостью и сделаться заносчивым, а сделавшись заносчивым, управлять другими, — так я не смею поступать. Кривить душой, следуя за правителем, уничтожить человека[1020] ради собственной выгоды и, руководствуясь личной выгодой, добиваться возведения на престол другого человека[1021]— этого я не в состоянии делать. Лучше скроюсь!” На следующий день под предлогом болезни Ли Кэ не явился во дворец. Через тридцать дней произошла беда[1022].

Ли-цзи, сославшись на приказ правителя, велела Шэнь-шэну: “Сегодня ночью правитель видел во сне Ци-цзян[1023], срочно принеси ей жертвы и возвращайся с остатками жертвоприношений”. Шэнь-шэн согласился, совершил жертвоприношения в Цюйво и вернулся с остатками жертвоприношений в Цзян. [В это время] Сянь-гун был на охоте, поэтому жертвоприношения приняла Ли-цзи, добавила в вино перья птицы чжэнь и подмешала к мясу наросты аконита. Явившись с охоты, Сянь-гун вызвал Шэнь-шэна и приказал поднести жертвоприношения. Когда Сянь-гун принес жертву земле[1024], земля вспучилась. Напуганный Шэнь-шэн вышел. Ли-цзи дала кусок мяса собаке, и собака околела, она дала вино евнуху, и тот тоже умер. Сянь-гун приказал убить Ду Юань-куаня[1025], а Шэнь-шэн бежал в Синьчэн[1026].

Перед смертью Ду Юань-куань послал евнуха по имени Юй передать Шэнь-шэну: “Я, Куань, лишенный талантов, обладающий малыми знаниями и отличающийся тупостью, не сумел научить и направить вас, за что меня постигла смерть. Я не смог глубоко вникнуть в замыслы правителя, предложить вам отказаться от его любви, найти обширные земли и укрыться в них. Щепетильно соблюдая долг, я не смел бежать вместе с вами, поэтому когда возникли пересуды, мне негде было оспаривать их, вот я и попал сейчас в большую беду — погибаю из-за клеветы. Однако я, Куань, не жалею о своей смерти, ибо совершил такое же преступление, как и клеветники[1027]. Как я слышал, благородный человек не отказывается от благородных чувств, не опровергает клевету, и когда клевета распространяется, идет на смерть, сохраняя по себе доброе имя. Умереть, но не изменить благородным чувствам — в этом твердость стремлений; сохранить благородные чувства и радовать этим отца — значит соблюсти сыновний долг; идти на гибель во имя высоких стремлений — вот человеколюбие; умереть, но не забыть правителя — вот почтительность. Старайтесь достигнуть этих качеств, юноша! Тогда и после смерти вашей останется любовь к вам, народ после вашей смерти будет вспоминать вас — и разве это не достойно?!” Шэнь-шэн согласился с Ду Юань-куанем.

Кто-то сказал Шэнь-шэну: “Вы невиновны, почему бы вам не бежать?” Шэнь-шэн ответил: “Нельзя [этого делать]. Бегство снимет с меня вину, которая обязательно падет на правителя[1028], что вызовет против него ропот. Выставить напоказ дурной поступок отца — значит навлечь на него насмешки чжухоу, и в чье владение мне тогда бежать? Так что оставшись в своем владении, я буду в тяжелом положении из-за отца и матери, а в чужом владении окажусь в тяжелом положении из-за чжухоу, только усугубив тяжесть положения. Покинуть правителя, спасаясь от наказания, значит бежать от смерти. Однако я слышал, что человеколюбивый не ропщет на правителя, мудрый не усугубляет тяжесть положения, смелый не бежит от смерти. Если вина с меня не снимется, бегство несомненно усугубит ее. Бежать и усугубить этим вину — не есть мудрый шаг. Бежать от смерти и роптать на правителя — не человеколюбиво. Нести вину, но не умереть за нее — в этом отсутствие смелости. Бежать и усилить этим ропот против правителя значит совершить дурной поступок, тяжелее которого не может быть. Нельзя бежать от смерти, лучше смириться и ждать приказаний правителя!”

Ли-цзи встретилась с Шэнь-шэном[1029] и с плачем стала кричать на него: “Ты хотел убить даже собственного отца, так что же говорить о народе! Будучи жестоким к отцу, ты стремился Приобрести любовь людей, но кто из них полюбил тебя?! Ты хотел убить отца, стремясь получать выгоды от людей, но кто из них принес тебе выгоду?! Подобные действия народ ненавидит, тебе трудно будет долго прожить!”.

После ухода Ли-цзи Шэнь-шэн удавил себя в храме предков в Синьчэне. Перед смертью он послал Мэн-цзу передать Ху Ту: “Я, Шэнь-шэн, оказался виновным, ибо [в свое время] не послушал вас, Бо-ши[1030], и теперь довел себя до смерти. Я, Шэнь-шэн, не сожалею о смерти; хотя наш правитель действительно стар, владение переживает многочисленные трудности, а вы, Бо-ши, не выходите из дома, что же может поделать правитель! Если вы, Бо-ши, начнете выходить из дома и будете составлять для нашего правителя планы [управления владением], я, Шэнь-шэн, сочту это за пожалование и умру без сожаления”.

В связи с этим Шэнь-шэну дали посмертный титул Гун-цзюнь[1031].

[90][1032]

Убив наследника престола Шэнь-шэна, Ли-цзи оклеветала двух сыновей Сянь-гуна, заявив: “Чжун-эр и И-у знали о заговоре Гун-цзюня и принимали в нем участие”.

Сянь-гун приказал евнуху по прозвищу Чу заколоть Чжун-эра, но Чжун-эр бежал к дисцам. Он приказал также Цзя Хуа[1033] заколоть И-у, но И-у бежал во владение Лян[1034]. Когда все сыновья Сянь-гуна были изгнаны, наследником престола объявили Си-ци. Таким образом впервые был отдан приказ, по которому во владении не оставалось представителей рода правителей [Цзинь][1035].

[91][1036]

На двадцать втором году правления (656 г. до н. э.) Сянь-гуна княжич Чжун-эр бежал и прибыл в Богу[1037], где хотел погадать, направиться ему во владение Ци или в Чу.

Ху Янь[1038] сказал: “Не нужно гадать. Дорога во владения Ци и Чу далека, правители этих владений надеются на большие подношения, поэтому, находясь в стесненном положении, нельзя к ним ехать. Если дорога далека, трудно добраться до места, если правитель надеется на большие подношения, трудно от него уехать, если поехать туда, находясь в стесненном положении, в дальнейшем придется много раз раскаиваться. Раз мы пребываем в стесненном положении, да еще и придется много раз раскаиваться, ехать туда в надежде на покровительство нельзя. Мне, Яню, подумалось, не поехать ли к дисцам? Дисцы обитают вблизи владения Цзинь, но не поддерживают с ним