На шестнадцатом году правления (662 г. до н. э.) Сянь-гун создал две армии[983], после чего, командуя верхней армией и поставив наследника престола Шэнь-шэна командующим нижней армией, напал на владение Хо[984].

Еще до выступления войск в поход Ши-вэй сказал дафу: “Наследник престола — помощник правителя. Он должен почтительно ожидать момента, когда сможет по праву наследства вступить на престол, и разве его можно назначать на должность чиновника? Ныне правитель уже выделил ему землю (в Цюйво][985] и сейчас поставил на должность чиновника, а это означает, что он отдаляет его от себя. Я буду увещевать правителя [отказаться от этого назначения], чтобы узнать его намерения”.

После этого [Ши-вэй] спросил Сянь-гуна: “Наследник престола—помощник правителя, поэтому его, по-видимому, нельзя назначать командующим нижней армией?” Сянь-гун ответил:

“Нижняя армия — помощница верхней армии, поэтому разве нельзя, чтобы я находился в верхней армии, а Шэнь-шэн — в нижней?”. Ши-вэй возразил: “Командующий нижней армией не может быть помощником командующего верхней армией”[986]. Сянь-гун спросил: “Почему?”.

Ши-вэй ответил: “Помощников можно сравнить с четырьмя конечностями. Правые и левые, нижние и верхние конечности помогают [выполнять желания] сердца и глаза, ими пользуются, но они не устают[987] — это выгодно для туловища. Верхние помощники[988] поочередно поднимаются, нижние помощники[989] поочередно ступают и, двигаясь в разные стороны, меняют свое положение, чтобы служить сердцу и глазам. Именно поэтому и можно заниматься делами для установления господства над всеми существами. Если же нижние конечности станут заменять верхние, а верхние конечности заменять нижние, движение в разные стороны окажется невозможным и из-за нарушения распоряжений сердца и глаз сам превратишься в предмет, используемый другими. Какими же тогда можно заниматься делами?

Именно поэтому в древности в каждой армии был командующий и его помощник, и если командующий выбывал, его заменял помощник. [Для противника] произведенное замещение оставалось неизвестным, поэтому войска редко терпели поражение. Если же командующего нижней армией назначить помощником командующего верхней армией, то в случае выбытия [командующего верхней армией] его нельзя будет заменить[990], а в случае поражения [верхней армии], ей нельзя будет оказать помощь.

Перегруппировка войск может производиться только с помощью ударов в барабаны и сигнальных флагов. Если количество флагов и барабанов больше требуемого, образуются уязвимые места, а при наличии уязвимых мест в них может ворваться противник. Когда противник ворвется, нас охватит страх, не будет времени думать о спасении терпящих поражение войск, и кто тогда сможет заставить противника отступить?

Таким образом, противник добьется своих целей, а наше владение будет переживать горечь поражения. [Ставить командующего нижней армией помощником командующего верхней армией] можно при вторжениях в мелкие владения, но трудно поступать так при карательных походах против крупных. Подумайте об этом, правитель!”.

Сянь-гун ответил: “У меня есть сын, я могу распоряжаться им, и это не должно вас тревожить”. Ши-вэй возразил: “Наследник престола — балка, поддерживающая владение. Сейчас, когда он уже занял положение балки, разве не опасно давать ему новое распоряжение?”[991]. Сянь-гун сказал: “Я облегчу возложенные на него обязанности, поэтому хотя и существует опасность, но вреда не будет”.

Выйдя от Сянь-гуна, Ши-вэй сказал: “Наследник престола не сможет вступить на престол. Правитель изменил (первоначальное] распоряжение и не беспокоится о бедах, ожидающих наследника престола, облегчил возложенные на него обязанности, но не печалится об ожидающих его опасностях. Правитель держится двулично, так как же наследник престола сможет вступить на престол! Если в этом походе [наследник престола] одержит победу, правитель погубит его[992], а если не добьется победы, обвинит в преступлении. Итак, одержит наследник престола победу или нет, ему не избежать наказания. Хотя он будет усердно трудиться, все равно не сможет угодить правителю, поэтому ему лучше бежать. В этом случае правитель добьется осуществления своего желания[993], а наследник престола избежит смерти и к тому же приобретет, подобно ускому Тай-бо[994], прекрасную репутацию. Разве нельзя так поступить?!”.

Услышав об этом, наследник престола сказал: “То, что Цзы-юй[995] строит для меня планы, указывает на преданность. Однако я слышал, что сын должен сожалеть только о невыполнении приказа [отца], а не об отсутствии прекрасной репутации; слуга должен сожалеть лишь о недостаточном усердии, а не о [маленьком] жалованье. Ныне я, не обладающий талантами, имею возможность показать усердие и повиновение приказам отца, так чего же еще требовать! Как я могу стремиться сравняться с уским Тай-бо!”

Сказав так, наследник престола выступил в поход, одержал победу над владением Хо и возвратился обратно, после чего клевета против него усилилась еще более.

[87][996]

Лицедей Ши научил Ли-цзи в полночь сказать с плачем Сянь-гуну: “Я слышала, что Шэнь-шэн весьма ценит человеколюбие и пользуется большим влиянием, что он очень великодушен, милостив и ласков к народу, причем проявляет все эти качества с умыслом. Ныне он говорит, что правитель, которого я обворожила, непременно доведет владение до смуты, уж не совершит ли он в интересах владения насилия над вами? Срок, который отвело вам Небо [для управления владением], еще не кончился, вы еще не умерли, так что же вам делать? Почему бы вам не убить меня, дабы не ввергать народ в смуты из-за одной служанки!”

Сянь-гун спросил: “Разве он может любить свой народ и не любить своего отца?” Ли-цзи ответила: “Боюсь, что это так. Как я слышала от других, проявление человеколюбия и управление владением — разные вещи. Проявляющий человеколюбие называет человеколюбием любовь к близким, управляющий владением называет человеколюбием принесение пользы владению. Поэтому стоящий во главе народа не имеет близких, для него близкими является народ. Разве Шэнь-шэн побоится убить правителя, если считает, что этим может принести пользу всем и дать спокойствие народу? Если он не посмеет проявить любовь к ближнему из-за народа, народ станет испытывать к нему еще более глубокие чувства. Таким образом, начав со злодейства, он кончит обретением прекрасной репутации, которая позднее покроет совершенное преступление.

Народ, как правило, существует благодаря получаемой выгоде, а убив правителя, Шэнь-шэн принесет ему большие выгоды, так кто же воспрепятствует убийству?! Убийство близкого не причинит вреда людям, поэтому кто из них прогонит убийцу?! Значит, если убийство выгодно для обеих сторон[997], поскольку убийца, осуществив свои намерения, приобретает любовь народа, и народ возрадуется, желание Шэнь-шэна [убить правителя] еще более укрепится, а кого не одурманит открывающаяся возможность? Если бы он и хотел любить правителя, дурман этот вовсе не рассеялся бы.

Допустим, вы