я перенес всю сохраненную магическую энергию в кастет. Глаз тут же среагировал и сообщил о нестабильности камней в нем. Пыль уже начала перегреваться. Камни тоже были на пределе. Один удар и взорвется. Но пока что все идет по плану. Надевать я его все равно не планирую.

Приготовившись, я усмехнулся, введя Агату в легкое заблуждение. Она и сама напряглась. Когда же двинулся в ее сторону и уже готов был замахнуться, правая нога выступила вперед, замедлив движение. Этого было достаточно, чтобы резко податься вправо. Да, все верно, я не собирался бить ее. Планом было приблизиться, убедив в нападении, а затем резко оказаться за креслом, которое хоть как-то могло спасти от взрывной волны.

Так и случилось. Когда я дернулся к креслу — кастет уже летел к ногам огонь-бабы. Ударившись о пол, камни с металлом создали искры. Прогремел взрыв. Повезло, что недостаточно мощный, чтобы разрушить помещение и обрушить потолок. Мы все-таки под землей. Однако достаточно мощный, чтобы убить человека вблизи.

Меня вместе с этим самым креслом откинуло к двери, да еще и ногу придавило им. Обшивка оплавилась, оставив ожоги на плече. Но главное, что живой остался. Да и подняться смог, хоть и с трудом.

Черт, и все же больно, вашу мать!

Немного придя в себя, взглянул в дальний угол. Агата валялась рядом с раскуроченной клеткой. Тринити внутри уже не было. Сосредоточившись, я почувствовал его энергию в своем теле. Молодец, псина, успел вернуться, почувствовав опасность. Но радоваться было еще рано.

Я подошел ближе. К моему сожалению, Агата была жива, хоть и без сознания. Глаз подсказывал, что магическая энергия ее почти сравнялась с нулем, а значит, и сердце работает на пределе из-за полученных травм. Вот только, это меня не устраивает. Она должна погибнуть от своего же оружия, но что делать, если даже прямой взрыв не убил такую бабу⁈

От мыслей отвлек стук в дверь. Еще бы, наша с ней игра не осталась незамеченной. И что теперь? Если ворвутся, а я тут Агату добиваю — самого растерзают. Если же оставлю, как есть, она очнется и все выдаст. Вот же, вариант только один.

Чертова баба, еще и единственную душу на тебя тратить!

Открыв дверь, я тут же упал в объятия какого-то громадного мужика. Меня подхватили, всей душой желая помочь. Вытащили из комнаты, уложили на пол, осмотрели. Ожоги небольшие, но шрамы точно останутся. К моему удивлению, среди них даже врач нашелся с редким типом исцеления. Он воспользовался своей силой, сведя боль к нулю, и даже уменьшив сами ожоги. Пусть они и зажили мгновенно, но шрамы все-таки остались…

Остальные в это время бросились к своему лидеру-спонсору. Агата лежала на полу без чувств. Ее также вытащили из комнаты, уложив рядом со мной. Видимо, надеялись с помощью магии лечения восстановить, если сердце до сих пор бьется. Но, к их сожалению, да к моей радости, единственная на данный момент способность из прошлой жизни не оставляет следов. Душевное пламя. Эх, пусть и стоит всего одну душу, но это была моя единственная душа. Да, я забрал душу Агаты, но теперь вновь сижу с единицей. Зато спокоен. Контракт-то выполнен по всем нормам и правилам.

Душевное пламя сожгло ее сердце изнутри, разорвало легкие. В общем, не оставило шансов на спасение. К тому же, взрыв пришелся очень кстати. Ни у кого не возникнет вопросов даже в случае вскрытия. Агата ведь прямо у «очага» находилась.

* * *

Следующий час я провел в смотровой комнате в конце верхнего этажа арены. Там меня еще раз осмотрел врач, задал несколько вопросов, и готов был уже отпустить, но почему-то медлил.

— Итак, уважаемый Маркус Джиро, чтобы закрепить вашу версию, подтвердите в последний раз ваши слова.

— Конечно, — я уже полностью восстановился, но притворялся, что нахожусь на пределе и вот-вот отключусь из-за стресса и полученных травм. — Я пришел сюда, чтобы поговорить с Агатой о ее новом оружии. Кастеты, которые не так давно поступили в город.

— Прошу прощения, Маркус, но откуда вам известно об этом? Поставки держали в строгом секрете. В особенности, от кланов, вроде вашего.

Повезло, что врач — человек Агаты с властью на плечах, а не простой докторишка с улицы, иначе разговор бы не состоялся.

— Мой клан довольно влиятелен, а потому, немного капнув, можно многое разузнать. Но не волнуйтесь, глава клана, то есть мой отец, не знает о том, что я здесь. Мне хотелось самолично договориться с Агатой насчет небольшой партии для меня и моих знакомых. Говорят ведь, что эти кастеты лучше любых других на черном рынке.

— Да, здесь вы правы. Агата постаралась, чтобы раздобыть их. Но этот взрыв…

— Они нестабильны, я прав?

— Я не могу обсуждать это с вами. Скорее всего, бракованная модель и…

— Можете не волноваться, — выдавил лживую улыбку, поддерживая иллюзию дружеского разговора. — Если мой отец узнает о том, что я здесь, в первую очередь достанется мне. Возможно, даже вылечу на улицу. Связь с подпольным бизнесом может опозорить весь клан. Поэтому мне не выгодно выдавать вас. А вам, конечно, не выгодно сообщать о том, что здесь был я. Понимаете, к чему клоню?

— Да, конечно. Наши спонсоры заинтересуются произошедшим, здесь ничего не поделаешь. Но если вы забудете о том, что произошло, то мы забудем о том, что вы приходили сюда.

— Значит, Агате просто не повезло. Бракованная модель взорвалась в ее комнате по чистой случайности. Эта версия позволит вам и дальше продавать оружие, а я сохраню свое положение.

Мы пожали друг другу руки с улыбками на лицах, пусть и натянутыми. Конечно, врач был расстроен потерей подруги, но наш разговор пошел на пользу как мне, так и ему. С установленной версией, о моем визите никто не узнает, как и не узнают настоящие репортеры о том, что здесь творится.

Вот только, врач не в курсе, что, скорее всего, главный спонсор среди чиновников города уже мертв, а это значит, что коллеги среди его дел обязательно найдут, или уже нашли, бумаги о незаконных поставках. Когда за дело возьмутся власти — все новости уже будут трещать о том, что убитый чиновник оказался продажной крысой. Это отведет от меня все подозрения.

Покинув кабинет врача, я сразу направился к выходу, показушно похрамывая и держась за обожженное плечо. Все по пути не сводили с меня глаз. Каждый понимал,