К ее радости, Шошин не выразил большого энтузиазма по поводу, что она обратилась именно к нему, но и не отказался лично заняться поисками ее мужа.

— В милицию звонили? — поинтересовался он флегматично.

— Нет, без вашего совета не рискнула.

— Сообщите по ноль-два, хуже не будет.

Последняя реплика окончательно убедила Карину, что следователю можно доверять, и она немедленно выполнила его рекомендацию.

Теперь ее ничто не отвлекало от выполнения главной акции — немедленного предания гласности всех имеющихся в ее распоряжении материалов. Она работала быстро и аккуратно, отбирая документы для публикации. Сначала в ее сумку легли наиболее эффектные фотоснимки сеансов гипноза, портрет доктора Буги и паспорт адвоката, за неимением других его фотографий. Затем последовала стопка машинописи с изложением истории всего происшедшего, начиная со смерти Холщевникова. Это повествование она наспех дополнила описанием сцены похищения адвоката и, уже вынув лист из машинки, приписала внизу от руки: «Мы в отчаянном положении. Дайте, пожалуйста, краткую информацию на радио».

Не забыла она и о видеокассетах, дав сведения о том, где их можно купить.

Далее настала очередь списка пациентов доктора Буги и их кодов. Сейчас ее уже не беспокоило, как отзовется публикация списка на судьбах этих людей. Она приготовилась открыть ящик Пандоры, чтобы сокрушить врагов, и ее не занимал вопрос, что еще разнесут выпущенные на волю тайфуны.

С безжалостной педантичностью она впечатала сноску о том, что вместо Павлова Егора Антоновича процедуре кодирования подвергся Холщевников, совершивший самоубийство в соответствии с заложенной в его мозг программой.

Она уже хотела присоединить список к остальным документам, когда ей в голову пришла неожиданная мысль, как опубликовать имена и коды всех этих людей, не ставя их под удар. Мысль была поразительно простая, и Карине стало смешно и одновременно горько, что она не додумалась до этого вчера: ведь несчастье бы тогда не случилось.

Она глянула на часы — в запасе оставался еще час свободного времени — и снова взялась за машинку. Фамилии людей она напечатала отдельно, в алфавитном порядке, а коды — отдельно, по номерам. Никто не будет знать, где чей код, но любой человек, обнаружив себя в списке смертников, естественно, начнет внимательно изучать коды, гадая, в каком из них спрятана его личная смерть, и застать его врасплох после этого уже никому не удастся.

Теперь все было готово, и настало время решительных действий. Карина понимала, что ее постоянное место работы, художественная галерея, скорее всего взято под контроль теми, кто охотился за адвокатом и ею, но у нее выбора не было, ибо больше нигде она не имела свободного доступа к телефаксу. Она делала ставку на внезапность своих действий и, чтобы свести риск к минимуму, решила провести операцию вечером. Свое снаряжение она пополнила извлеченным из дорожного чемодана пистолетом.

Добравшись до цели, Карина сначала прошлась вдоль освещенных окон и убедилась, что там, внутри, кроме ночного охранника, никого нет. В охране у них работали ребята из числа мастеров рукопашных художеств, все, как на подбор, непьющие и некурящие, но зато непрерывно жующие резинку. Карине повезло: сегодня дежурил молодой человек, который ей симпатизировал и на которого, как ей казалось, можно было положиться.

Ее появление не удивило его — Карина и раньше иногда пользовалась телефаксом по вечерам.

Выслушав его приветствия по случаю возвращения из отпуска, она сказала, что должна поработать на факсе и хотела бы, чтобы никакие люди не смогли ей помешать. Молодой человек бросил на нее короткий любопытный взгляд, не спеша подошел ко входной двери и запер ее на засов.

Сейчас Карине никакие предосторожности не казались лишними. Перед тем как разместиться у факса, она заперла дверь комнаты на ключ и выложила на стол пистолет. Сам факт его присутствия поддерживал ее уверенность в себе, и темноватый блеск ствола действовал успокаивающе.

Она начала с городов, до которых отсюда дотянуться нелегко, и с газет, регулярно печатавших ее заметки о современном искусстве, ибо в сложных ситуациях лучше обращаться туда, где тебя хоть немного знают. Рига, Вильнюс, Ереван, Киев — по мере того как список городов расширялся и на столе росла стопка квитанций-подтверждений о приеме, Карина все сильнее входила в азарт, по всему ее телу, от кончиков пальцев до затылка, разливалось чувственное упоение игрока, срывающего банк раз за разом. Теперь на эту информацию уже никто не сможет наложить лапу, какими бы силами он ни обладал.

Но Карина считала, что останавливаться рано. Почтив вниманием московские газеты, она наконец добралась до Петербурга, и, лишь когда число квитанций достигло двенадцати, она выключила факс.

Ее возбуждение не спадало, и, чтобы немного остыть, она решила пойти домой пешком. Охранник пытался отговорить ее от этой затеи, на дворе уже, как-никак, ночь, но Карина в ответ беззаботно рассмеялась и произнесла загадочную для него фразу:

— Сегодня меня обидеть очень непросто.

Все еще в состоянии эйфории, она не торопясь шагала по пустынному городу и с удовольствием вдыхала влажный осенний воздух, приглушавший стук ее каблуков. Ей казалось странным, что в городе с виду ничего не изменилось и все люди спокойно спят — ведь она выпустила на волю демонов Большого скандала. Только что они стайкой электронных сигналов разбежались по дальним краям, но с утра они начнут путь назад, на ходу напитываясь энергией, и вернутся сюда смерчами огромной разрушительной силы. Они раздавят шайку этих паршивых гангстеров, какие бы посты в государстве они ни занимали, и вернут ей мужа. Ящик Пандоры открыт.

Она чувствовала себя победительницей, настолько неуязвимой, что ничуть не обеспокоилась, когда около нее притормозила машина незнакомой ей иномарки. Внутри сидели двое парней, и тот, что был справа, сально улыбаясь, приоткрыл дверцу:

— Нельзя так поздно гулять одной. Садись, подвезем.

— Опоздали, ребята, — засмеялась Карина, — все кончено. Можете отдыхать.

— Ты что, обдолбанная? — удивился он. — Ничего, больше кайфа будет. Ништяк. Садись, говорю!

— Убирайтесь прочь, — беззлобно сказала она, — лучше начинайте собирать чемоданы.

— Точняк, обдолбанная! Кончай гнать волну, иди сюда.

Карина, не обращая более на них внимания, продолжала свой путь, но парни не хотели оставить ее в покое и тащились за ней на малой скорости, иногда пытаясь вступить в общение.

В ней постепенно поднималось нешуточное раздражение.

— Смотрите доиграетесь, — проворчала она сквозь зубы.

Сохраняя общее направление движения к набережной Фонтанки, к дому, она стала уводить их с хорошо освещенных улиц в глухие переулки в окрестностях Сенной площади, где успела когда-то пожить и знала лабиринты дворов не хуже, чем залы своей галереи. Полное безлюдье и скверное освещение склонили преследователей к более активным действиям. Немного обогнав ее, они остановились, и Карина оказалась лицом к лицу с вышедшим из машины парнем.