голимого матриархата, из ис-стории человечнес-ства ты должен знать, кто в таком случае является серым кардиналом.

— Ты не серый, — подала голос Влада. — Ты синий.

Пожалуй, эта информация удивила меня даже больше, чем информация о том, что я являюсь родственником рептилоиду.

— Да. Грустно. И что, ты вообще?…

— У меня была бурная молодос-сть, — на его чешуйчатом лице отразилось что-то вроде ностальгической улыбки. — Я не жалею. Женщин-хиоттов рождается почти вдвое меньше, чем мужчин, и право быть осеменителем нужно зас-служить. К тому же, процесс оскопения позволяет получать удовольс-ствие и доставлять его самкам рабов, если на то возникнет потребнос-сть.

— Фу. Всегда противно, когда ты про это рассказываешь, — вставила Мия.

— Уже девятый год это продолжается. Я просил телепортировать обратно, но мне передали, что на троне вос-седает мой двойник, посаженный кем-то из конкурирующего Дворца. Вероятно, полукровкой было с-сложнее управлять, и план тех, кто меня с-создал — провалился. Шансов, что я буду править планетой — практически нет, и у нас нет с-сил, чтобы даже просто перенес-сти меня.

— Погоди, так тебе всего тридцать девять? Я думал, что старше. Ещё всё впереди!

— Мы быс-стро становимся с-старыми. У нескольких отс-сталых кланов до с-сих пор традиция убивать мужчин, как только им ис-сполнится пятьдесят, потому как ум теряет яс-сность. Хотя доживать мы можем до двухс-сот…

— Пятьдесят лет — ему мало! — проворчала Влада. — Мы, четырёхрукие, уже в сорок старые-старые!

— Грустная история. Вскрываемся. Ах, чертяга, опять у тебя фулл хаус! Как ты это делаешь, чешуйчатый?

— Он запоминает неровности на краях карты, — поджала губы Лия. — Ну, что, может, прошвырнёмся до Джен, заберём старушку?

— Давай я прокачу, — кивнула Мия. — Тут работы на часа полтора. Спать не хочешь? Есть?

Я ответил отрицательно — после того, что мне влила в кровь Лия, спать мне совсем не хотелось. Сперва мы погрузились в машину, проехались до ближайшего «клапана», ведущего из-под купола. Ехали, неожиданно, молча и с налётом холодности, наконец Мия сказала:

— Если у тебя что-то с Лией — я не хочу ничего знать. Просто ничего не говори и делай вид, будто ничего не происходило. А как только мы приедем и погрузимся в сферолёт, я попрошу тебя об одном…

— О чём же? — с небольшим недоверием спросил я.

— Связать меня и сделать всё быстро и грубо, — сказала она и выпорхнула из машины.

Мы остановились у большого деревянного строения глубоко в лесной полосе. Я потёр перстень, на всякий случай обратив всех пчелоров в округе в безвредных. Кровля сарая распахнулась, мы открыли некрепкую дверь, и я обнаружил там немного потрёпанный сферолёт — примерно такой же по размеру, как у Серафимиона. Когда мы вошли внутрь, Мия медленно, не спеша разделась и протянула мне верёвку.

— Умеешь?

— Научусь. Видел, — кивнул я.

— Хорошо, а я пока поведу.

Она легла на пол, а мы резко, без всяких амортизаторов взмыли в небо.

Копилка необычных мест, где приходилось заниматься подобным, продолжала пополняться.

Глава 25

Приманка

Очень хочется описать все сальные подробности. Но всё вышло, скорее, анекдотично, чем экзотично. Я сделал вывод, что даже настолько опытная и ловкая трёхсотлетняя девушка, как Мия, не в состоянии нормально управлять Способностью в подобном положении.

Наш сферолет швыряло и кидало из стороны в сторону, как ёлочную игрушку в пасти у кота.

Я слишком был слишком сконцентрирован, чтобы следить — да и просто навыка не хватало, поэтому осиавалось только наблюдать и периодически выкрикивать:

— Осторожно! Левее, скала!

— Не останавливайся, прошу!

Мы едва не врезались в гребень невысокого хребта, затем Мия потянула вверх, выше и выше, неровными рывками, по ступенькам, словно боясь упасть. Мы миновали береговую линию, когда поднялись уже слишком высоко — на несколько километров над облаками. В этот миг случилось то, к чему я не был готов — Мия вдруг резко изогнулась и отпустила сферолет.

Внутренняя гравитация, до того хотя бы немного спасавшая, отключилась. Нас швырнуло на потолок, расплющив по круглой стеклянной поверхности. Затрещали кости, чувство удовольствия резко закончилось и сменилось болью. Мы проткнули облака, немного стормозившись об атмосферу, а затем воткнулись в воду. Стеклянный шар вошел в воду на пару десятков метров, наши тела швырнуло обратно на пол, а затем сферолет быстро, как резиновый мячик, всплыл на поверхность и начал вращаться, ворочаясь на волнах.

— [Селект… мув!] — пробормотал я.

Наше средство передвижения снова стало воздухоплавательным, но теперь его вел я. Летел он значительно медленнее, чем только что. Мия, освободившись и отдышавшись, посоветовала:

— Конус для обтекания создай. Ты же видел классические самолеты?

Я напряг память — что-то из курса физики, что-то из просмотренного в прошлой жизни на ютьюбе.

— [Криэйт аэро модэл, инсерт вакуум эпплай! ]

Вокруг самолета возникли обтекаемые формы современного истребителя — точно такие же прозрачные, как и мой невидимый клинок. Их можно было разглядеть только по струям тумана облаков.

На миг меня снова вдавило в стенку, но я пробормотал что-то со словом «гравитэйшн», и ускорение перестало ощущаться. Неловкое молчание продолжалось, чтобы разрядить, я приобнял ее и задал вопрос — возможно, неуместный.

— И часто ты…

— В сферолете — в первый раз. Хотя нет, вру, второй, но там не в полете.

— У меня ничего экстремальнее туалета в кафетерии не было.

Тут же я вспомнил, что было еще и Ийю — в полном народа зале, на подоконнике. Но озвучивать, конечно, не стал.

— Жерло вулкана… над лавой. Ну, на орбите планеты, конечно — думаю, это обязательная программа. Вмороженными в ледник. На глубине в пятнадцать километров…

— Это где такая глубина? На земле, кажется, было максимум десять.

— Гмон-ян… Так,