— А дальше что?

— А дальше у меня мана-тонны кончились, — признался Иннокентий. — Посмотрим, может, этого уже хватит.

Ближайший к нам ряд был уже в метрах тридцати, затем двадцати, тридцати, и вот, наконец, Энтон буркнул в переговорное устройство:

— Сейчас пойдём давить, они стрелять прекратили! — сообщил Энтон. — Что, получилось, что ли, парни?

— Не говори «гоп», коли рожа крива, — сострил я. — Рано ещё праздновать победу.

Учитывая, что каждый голем защищают аж целых два барьерных Алгоритма, давить их вряд ли получилось… Наш шагоход, доселе державшийся на поверхности весьма ровно, приподняло, шатнуло, будто он напоролся не на гору глины и соломы, а на настоящий камень. Стальная нога, к тому же, защищённая барьерным Алгоритмом, справилась, но вот дальше колосс как будто бы упёрся во что-то звонкое и чугунное.

— Вот чёрт! — послышался голос Энтона. — Он как влитой стоит.

Следом с големами начало твориться превращение. Один за другим ледяные колбы, в которые заключил големы Иннокентий, стали лопасть. Ряды снова начали смыкаться. Стволы попадали на землю, а големы принялись срастаться в один большой ком, словно огромный снеговик.

— Чучело какое, — пробормотал Иннокентий, задирая голову. — Откуда у них столько мана-тонн? Да-да, всё как написано было в тех протоколах Больших Игрищ. Было такое.

— Чо ж не сказал! И как ты их поборол?

— Говорю же. Мы получили серебряную медаль.

Скрипнул люк позади и высунулась голова Иоганна. Голос в голове заговорил с ноторскими нотками.

— Узрите, земляные черви, к чему привело вас скудоумие и лентяйство. Говорил же я пилотам сей крепости — идти надобно чрез лес. Там куда безопаснее просторов, и вы бы не потревожили сего подземного йотуна, а теперь вы будем пожраны им. А меня он проглотить не сможет, вот так-то!

Иннокентий при виде нашего гианта впервые потерял самообладание — прыгнул из верхней рубки по лестнице вниз.

— Чего⁈ У тебя, нач, в команде великан⁈ Чего не сказал! Они же людоеды!

— Не бойся, это наш, полезай обратно. Да, приручили. Привет, старина, — я обернулся. — Без переводчика ты мне казался куда более позитивным. Серафимион, твоя работа?

— Славный отрок с синими волосами решил нашу проблему с взаимопониманием, — подтвердил Иоганн. — Навёл чары, благодаря коим я уподоблюсь в красноречии всем вам.

Комья утрамбовывались и складывались в исполинские конечности, толщиной в половину нашего корпуса, земля, куски почвы и стога сена летели наверх, складываясь в огромные лапища. Но никакого оружия у гигантского исполина не было.

А у нас было.

— Иоганн! Помню, в твоём логове были замечательные копья со взрывными наконечниками.

— Я сам думал уже применить такое. В случае успеха я бы смог стать Иоганном, Победившим Йотуна. Сейчас.

Наш четырёхрукий медведь полез обратно, а затем появился с обтёсанным стволом молодой сосенки, у которой на конце был привязан крупнокалиберный снаряд.

Протиснулся, вылез из ракетного люка, размахнулся, удерживая древко сразу двумя левыми руками, и кинул.

— [Чэйнч рулз, суперадмин рулз!] — рявкнул я.

— Стой!! Зачем ты, это бесполе… — успел сказать Серафимион, но окончание слова поглотил грохот ударной волну, разметавшей в клочья то, из чего начинала вырисовываться исполинская голова.

Мой подчинённый не предполагал, что предварительно я назначил на снаряд «суперполномочия». Я же был Первым, а права Первого главнее, чем права на Артефакт у любого другого Сеяного. Гигантский голем выходил в добрую сотню метров. И я почти уполовинил его.

Левая рука его вместе с плечом и половиной груди провалились, как от попадания бульдозера и упали перед носом нашей крепости. Комья грязи, соломы и глины рухнули на крышу «Единорога». Однако это был не конец. В повисшей над полем битвы дымке из пыли и взрывных газов возвышался искорёженный силуэт однорукого исполина, чья ладонь сжимала что-то огромное, тяжёлое и кривое. Это что-то ещё только продолжало формироваться, нужные материалы поднимались с земли и впивались в основу, словно куски большого трёхмерного тетриса. Я понял, что это — массивный, в сотню тонн и десяток метров длиной молот, спаянный из тысяч металлических стволов, булыжников и пуль. Рука медленно поднимала ещё незавершённый молот, готовый обрушиться на наши головы.

— Солома… грязь… Она упала на нас. Кажется, барьер твоего приятеля нихрена не работает!

Я понял, что сейчас произойдёт. Крыша «Единорога» мощная, но она не сможет выдержать такой удар. Моя кулак стиснул невидимый эфес меча, глаза крепко сожмурились.

Время замедлилось. Боевой режим прямой интерпретации команд включился теперь с новыми функциями — с функцией отладчика. Я видел теперь весь пульсирующий силуэт Чучела, сотканного из нечётких фигур предыдущих тварей. В каждом из силуэтов горело яркой светлой точкой зерно — зерно Артефакта, и я понял, что надо избавиться от них. Прыгнул прямо на живот исполина, поражая клинком каждую из светящихся точек. Сперва клинок встретил тонкую, но прочную кожи защитного барьера. Первое, второе, третье — обломки грязи и гнилой древесины летели в стороны.

Голова и вторая рука исполина медленно, кусками собиралась обратно. Молот с рукой поднялся на высоту приличного небоскрёба, но я скользил вслед за ним наверх. Мой клинок разрезал стальную рукоять вместе с огромными глиняными пальцами, как растаявшее подсолнечное масло, затем я совершил пару разворотов, изрезав бесформенный металлический ком на причудливые многогранники. Толчок рукой — и они отлетели на пару сотен метров, к ближайшей опушке леса. А затем отлетел на пару метров в сторону, вгляделся и выжег пару самых крупных из них. Затем продолжил начатое — мой меч, словно крючок над вязаной куклой, вырезал один за другим Артефакты, чья паутина соединяла скелет Чучела. Светящиеся зёрна Артефактов тут же гасли, падая вниз простыми камешками.

— [rm -rf, мать. твою, rm -rf, формат це], — боромотал я команду полной очистки.

Долго, слишком долго. Микроартефактов были сотни, если не тысячи. Мои ноги шагали по вертикальной поверхности голема, рука чертила петли, выламывая большой полосой куски из исполина, но я начинал