кто пытался меня убить пирогом, могут звать меня Джейсон.

– А я Эмма. Почти приятно познакомиться.

Джейсон

Моя сестра обзавелась внешностью ангела, но характер ей достался уж точно Кларковский. В нужный момент она скидывала своё оперение и под её волосами вырастали маленькие рожки. Десять минут она отчитывала меня на чём свет стоит, выгораживая мисс Джеймс. Каким-то образом вселенная свела этих двоих вместе, и они спелись, как Шакира и Бейонсе.

Пока я тут таскал тяжеленные картины, они там распивали чаи и перемывали мне косточки, как обваренному цыплёнку. И во всей этой несуразной истории больше всего досталось мне. Сперва в ход пошли кулаки, но после нравоучений сестрёнки я почувствовал себя ещё более избитым. Особенно своей совестью.

Парень из комода – облегчённая версия дьявола в дизайнерском костюме. Несправедливо он обошёлся с мисс Джеймс, впрочем, как и я. Нелегко мне было позвонить и извиниться, но иногда гордость – не лучший союзник. Я по-настоящему обрадовался, что она простила меня и не стала сбегать с чемоданами не бог весть куда. Невесело лишаться одновременно парня, своих картин, да ещё и крыши над головой. В первом и втором я, увы, был бессилен, зато мог помочь с последним.

– Я придумала, потому первый вопрос за мной.

Я не мог не рассмеяться самонадеянности и детскому вздору, с которым мисс Джеймс вела переговоры. И меня до смерти утомили эти официальные «мисс» и «мистер», когда между нами была разница в пару лет.

– Хорошо, мой первый вопрос… – Мисс Джеймс, вернее, уже Эмма, постучала пальчиком по подбородку и спросила: – Нет ли у вас больше ни на что аллергии? Интересуюсь на случай, вдруг шоколадные батончики или кофе в моих шкафчиках смогут вас отравить.

– Только арахис. А у вас?

– Ни аллергий, ни других заболеваний.

– Рад слышать. Ваш черёд.

Мы стали перебрасываться вопросами, как шариком для пинг-понга, но в этом матче не предусматривался победитель. В таких случаях говорят: играть на интерес. Как правило, такие игры меня не интриговали, но почему-то мне стало любопытно раскусить свою оппонентку.

Пара свободных минут растянулась на пятнадцать, но мне отчаянно перехотелось возвращаться к «Поп Тартс» и завтрашней презентации. То ли от смены часовых поясов и обстановки, то ли от жуткого вкуса этих печений, но на меня напал творческий столбняк, и я не смог бы выдумать ни одной мало-мальски приличной идеи, как втюхать людям продукт, который я ни за что бы ни взял в рот сам.

Через десяток вопросов мы выяснили друг о друге много всего, что казалось важным. Но с небольшим запозданием. Наверное, о таком нужно было расспросить незнакомца, что собирается ночевать в твоём доме, заранее, но у меня просто не было времени, чтобы устраивать собеседования.

По результатам блиц-опроса Эмма тянула на вполне себе сносного арендатора, если не считать того, что аренду она не выплачивала. Не курит и вообще не страдает от вредных привычек.

– Вино не в счёт. – Поправилась она. – Но можете не переживать за сохранность мебели. Когда я выпиваю, я скорее рыдаю, чем крушу всё вокруг.

Четыре из пяти по шкале чистоплотности.

– По натуре я – ленивец, но который не выживет в грязных условиях. Ваш список требований, конечно, заставит меня попотеть, но дом будет блестеть чистотой.

Две галочки она получила. После парня из комода отношения она заводить не собиралась, как длительных, так и на одну ночь, так что посторонние не станут наведываться ко мне домой. Будучи меломаном и настоящей фанаткой всех жанров, Эмма заверила меня, что даже в такой глуши не станет докучать округе громкой музыкой в полночь, так что новых жалоб от мистера Леблана можно не ждать. С хобби тоже не должно было возникнуть никаких проблем. В её намерения не входило разводить котят, варить мыло на кухне или устраивать приют для бездомных прямо в гостиной.

После основных интересующих нас обоих мелочей мы немного углубились в игру.

– Есть ли у вас какие-то табу касательно вашей квартиры? – Спросил я. – Чего мне лучше категорические не делать, пока я здесь?

– Не ешьте сыпучие, текучие, жирные и опасные продукты на моём диване.

– Кажется, на этом я уже прогорел. – Мы оба посмотрели в сторону испачканной соусом подушки. – Но отныне я зарекаюсь ужинать только на кухне или на полу.

На тот же вопрос в свой адрес я ответил категорическим:

– Не трогайте и даже не приближайтесь к моей машине.

– Даже не собиралась. – Закатила глаза Эмма. – Но такое ощущение, что ваш «порше»… – последнее слово она пропела с издевательской противностью. – Самое ценное, что у вас есть.

– Эй, я копил много месяцев и заслужил его за все те годы, что пропадал на работе.

– Вы вообще что-то любите, кроме своей машины и работы?

Любил ли я? Какие-то мелочи, из которых состоит сама жизнь. Но что-то или кого-то значительного? Никогда. Разве что…

– Свою семью. – Просто ответил я, почувствовав в желудке томление по близким. Примерным семьянином меня сложно назвать, но Кларки – неразделимый клан, который прикипел друг к другу, как макароны в кастрюле. Мы редко расставались так надолго, и, признаться, я начинал по ним скучать, хотя мы не виделись несколько дней.

Глаза Эммы вдруг заблестели грустью, и она притихла, будто я ляпнул что-то не то.

– А у вас? – Поинтересовался я без задней мысли. – У вас есть семья?

– Была. – Отстранённо сказала она. – Мой следующий вопрос… – Поспешила сменить она тему, открытым текстом говоря, что эта под запретом. – Что вас раздражает в людях? Хочу знать, что мне лучше не делать, чтобы больше не нарваться на ваш гнев.

– Не терплю, когда мне раздают советы. Когда расспрашивают, собираюсь ли я остепениться. Когда учат жизни. Когда…

– Ого, да вы придирчивы, как ресторанный критик к меню!

– Если не нравится блюдо, зачем его есть?

На тот же вопрос Эмма сказала всего одну фразу.

– Ненавижу, когда мне лгут.

Я смог только кивнуть. Мы оба понимали, к кому относится эта фраза и не желали вспоминать парня из комода, который разбил мне лицо, а ей – сердце.

Мой кофе подостыл. Эта забавная викторина захватила всё моё внимание, но, к счастью, приближалась к логическому завершению, потому что бумаги по «Поп Тартс» начинали уже нашёптывать мне с журнального столика.

Когда настало время для двадцатого вопроса, Эмма не думала ни секунды.

– Почему вы меня обманули?

Такого вопроса я не ожидал и наспех покопался в памяти, но не откопал ни одного случая, когда