«Но нет, – мрачно решил Берк. – Я не уйду, пока не достигну цели, ради которой пришел сюда. Цели, о которой почти забыл в своем желании обладать Кэтрин».

Встав на колени, он смотрел на ее грудь и ниже, на живот, скрытый под простыней. Потом протянул руку и неожиданно поймал себя на том, что нежно гладит ее бедро. Теплота женского тела вновь пробудила в нем неистовое желание.

Нежная улыбка осветила ее лицо, Кэтрин остановила его руку и тихо спросила:

– Ты придешь сегодня ночью?

От такого приглашения он не мог отказаться.

– Да.

Гришем собирался встать, но она удержала его:

– Берк, можно я… еще что-то спрошу?

– Спрашивай.

Она прикусила губу. С очаровательным смущением, светившимся в ее янтарных глазах, она заглянула ему в глаза.

– Ты не мог бы отложить свой отъезд?

Надежда вспыхнула в нем. Несмотря на свои глупые желания, он равнодушно сказал:

– Это зависит от того, что ты мне предложишь.

Кэтрин наклонила голову и смотрела на их соединенные руки, как будто ей было трудно это сказать.

– Только себя. Если ты останешься, мы можем так проводить каждую ночь.

– И как долго будет длиться этот маленький роман?

Она снова подняла голову.

– Я… не знаю. Сколько обычно это длится? Ты знаешь об этом лучше меня.

Он действительно это знал. Но не знал, как это бывает, когда женщина ранит сердце. Когда может выслушать самые страшные тайны, не осуждая. И которая настолько глубоко вошла в душу, что он видит ее даже во сне.

Кэтрин лежала на подушках, разметав волосы. Ее рука все еще лежала на его руке. Ему до боли хотелось верить в ту незащищенность, которую он видел в ее глазах.

Не в силах сдержаться, Берк наклонился и коснулся ее губ.

– Тогда пусть пока будет просто одна ночь за другой.

Не дожидаясь ответа, он откинул простыню. Заря освещала розовым светом перламутровое сияние ее кожи. У нее было совершенное тело, пышная грудь и талия, узкая, как у песочных часов, переходящая в роскошные женственные бедра.

Медленно, преодолевая странное нежелание заменить воображение явью, Берк смотрел на ее плоский живот… И увидел. Тонкий шрам в форме полумесяца на белой коже.

Он похолодел. Не веря своим глазам, провел по нему пальцем. Чуть бугристый, почти незаметный. Неудивительно, что он не различил его в темноте.

– Откуда у тебя это? – хрипло спросил он.

Как бы защищаясь, Кэтрин прикрыла шрам рукой.

– Я… это пустяки. Это случилось очень давно.

Стук в висках помешал Берку. Он хотел убедиться, что этот шрам – плод его фантазий.

Но он был реальностью. Берк видел его так же ясно, как и в своих видениях.

Темнота надвигалась на него. Он уже не мог сопротивляться и падал в черную бездну. Забрезжил свет. Сверкающий тоннель, в котором острота восприятия вернулась.

Шрам был ключом к загадке, мучившей его весь год, с того времени, когда он чуть не умер в Ватерлоо и вернулся домой, преследуемый образом женщины, которую он никогда не видел. ТВсе его размышления приводили только к одному логичному объяснению. Оно было невероятным. Непостижимым. И верным.

Гришем встал с постели и заходил взад и вперед по маленькой спальне.

– Передача памяти, – вслух размышлял он. – Вот почему я все это видел. Должно быть, это произошло так: Альфред умер как раз в тот момент, когда я был ранен…

– О чем ты говоришь? Что означает это «все»? Что произошло?

Он резко повернулся к Кэтрин, которая, нахмурившись, смотрела на него. Она сидела, опершись спиной на спинку кровати и поджав ноги, укрытые стеганым покрывалом. Она все еще прижимала руку к животу, пряча предательский шрам.

Его страх исчез от охватившего возбуждения. С найденным объяснением пришло ощущение легкости, свободы, освобождения от страха. Он не сумасшедший. Скорее всего он получил ужасающий дар. И ему захотелось поделиться этим поразительным открытием с единственной женщиной, которая была ему дорога.

Берк присел на край постели.

– Кэтрин, как ты думаешь, душа человека покидает его тело после смерти?

Она склонила голову набок.

– Думаю, да. Церковь учит, что мы все отправимся на небо… или в ад, в зависимости от того, как прожили свою жизнь на земле.

– Да, а теперь слушай внимательно. В то, что я скажу, невозможно поверить, но это правда, клянусь тебе. – Берку было необходимо дотронуться до нее, чтобы почувствовать реальность человеческого тепла, и он взял ее за руки. – Когда Альфред был ранен в сражении, я взял его на руки и пытался вынести на безопасное место. Он умер у меня на руках.

Глаза Кэтрин затуманились.

– Я об этом не знала.

Берк чувствовал, как сжимается его сердце, но собрался с силами.

– Он испустил дух всего лишь за мгновение до того, как меня самого ранило. Когда пуля ударила меня, боль как раскаленное железо пронзила тело.

Кэтрин тяжело вздохнула и посмотрела на плечо Берка, затем на его лицо.

– Никто не должен так страдать. Но какое отношение это имеет к душе?

– Я подхожу к этому. То, что произошло дальше, до сих пор кажется мне нереальным. Боль утихла и полностью исчезла. Я почувствовал, что поднимаюсь вверх, я взглянул вниз и увидел свое тело, лежащее на грязной земле возле кареты, в которой мы перевозили раненых.

Кэтрин подняла бровь, но промолчала. Гришем искал подходящие слова для описания всего произошедшего.

– Вокруг меня была только темнота, непроницаемая, но мягкая. Я увидел сиявшую вдалеке звезду и бессознательно поплыл к ней. Чем больше я приближался к ней, тем ярче становился тоннель, образуемый лучами, они тянулись ко мне, обволакивали. Я чувствовал… – Его голос звучал странно даже для него самого, но он заставил себя продолжать. – Меня охватило ощущение всепоглощающей любви и покоя. Я понимаю, это звучит глупо, но так оно и было.

– Тебе, должно быть, это снилось.

– Я тоже так говорил себе. Но произошло нечто совершенно странное. Я почувствовал, что я не один. – Берк замолчал, заметив, как хмурится Кэтрин. – Теперь я верю, что это была душа твоего мужа.

– Ты пытаешься убедить меня, что твоя душа покинула тело и вознеслась на небеса? И ты это помнишь? – Кэтрин покачала головой. – Должно быть, ты бредил, вот и все.

– Я тоже не хотел в это верить. Но с тех пор меня посещали видения, которых я не могу объяснить. Я видел тебя, Кэтрин.

– Меня?