– Он был очень упрям, – согласилась Мэгги. – Ну, ты же работал на него. Ты знаешь, что я имею в виду.

Манкузо фыркнул.

– Да.

Мэгги продолжала, ободренная его реакцией. Между ними возникало взаимопонимание. Это было хорошо.

– На самом деле было невероятно трудно заставить его сделать хоть что-то. Но ты ведь не такой. Когда мы познакомились, ты показался мне честным парнем. Чертовски ловкий, да, но это же политика. Ты не ходил вокруг да около, как сенатор.

– Черт возьми, да, – ответил Манкузо.

– Значит, ты мог бы мне помочь, – сказала Мэгги, ободренная ноткой гордости в его голосе. Она подбиралась к нему все ближе. – Мог бы помочь нам обоим, вообще-то. Если я узнаю часть твоей истории, то смогу лучше понять, в чем дело. Там, наверное, что-то ужасное, да? В этом файле? Сенатор, похоже, твердо решил держать это в секрете. Я имею в виду, что у тебя его ребенок, а он все равно молчит. Мне нужен какой-то рычаг давления на него, Манкузо.

Последовала долгая пауза. Мэгги почувствовала, как в животе у нее завязался узел. Она испугалась, что зашла слишком далеко. Но вдруг:

– Спросите вашего славного сенатора о Саут-Пойнт Ойл, – сказал Манкузо. – Он поймет, что я имею в виду.

Джейк достал телефон и начал печатать. Видимо, гуглил название.

– Ты можешь мне сказать еще что-нибудь? – спросила Мэгги, ободренная зацепкой.

– Если я не получу этот файл к семи часам, ты больше ничего обо мне не услышишь, – сказал Манкузо. – А Кайле перережут горло.

Он повесил трубку.

Мэгги в ужасе посмотрела на Джейка. Но она не могла позволить страху и беспокойству захлестнуть ее. Настало время действовать.

– Нам нужно еще раз поговорить с сенатором, – сказала она.

Джейк мрачно кивнул.

– Это будет нелегко. Если уж похищение его ребенка не было достаточной мотивацией, я не знаю, что вообще может зажечь огонь в его сердце.

– Мы должны попытаться. Ты все еще прикрываешь меня?

Его лицо излучало такое тепло, что Мэгги показалось, что она стоит перед зажженным камином. Она поняла, что может рассчитывать на поддержку этого человека, что бы ни случилось… Странное и успокаивающее чувство поддержки. Сейчас она нуждалась в этом больше всего.

– Я буду прикрывать тебя, Мэгги, – сказал Джейк, глядя ей в глаза. – До самого конца.

– Моя жена отдыхает, – сухо сказал сенатор, ведя их в свой кабинет. Дом казался пустым и гулким теперь, когда в нем не было толпы фэбээровцев. У ворот стояли только два агента и собственная охрана сенатора.

Очевидно, сенатор был раздражен, снова увидев этих двоих. Он знал, почему они опять здесь, и это ему совсем не нравилось. Сенатор сердито посмотрел на Мэгги, когда они вошли в кабинет, и его ледяное молчание сказало все. Мэгги видела, как он готовится к новой перепалке.

– Я бы предложил вам присесть, но не думаю, что вы задержитесь надолго, – сказал сенатор.

Мэгги не спеша опустилась в одно из кожаных кресел напротив его стола и приподняла бровь, ожидая, пока он сядет. Он скрестил руки на груди, выпятив подбородок, как капризный ребенок.

– Макс Грейсон не тот, за кого вы его принимали, – сказала она.

– Да, мисс Кинкейд, это ясно, – ответил Фибс. – У вас есть какая-нибудь новая информация для меня или вы здесь только для того, чтобы выдвинуть еще более невыполнимые требования?

– Она имеет в виду не только то, что Грейсон обманул проверку вашей службы безопасности, – начал Джейк.

– Макс Грейсон – это псевдоним, – объяснила Мэгги. – Похититель Кайлы – человек по имени Роджер Манкузо. И у него, кажется, очень большая обида на вас. – Мэгги внимательно наблюдала за сенатором, пытаясь уловить хоть малейший проблеск узнавания. Он неодобрительно поджал губы, словно это была ее вина.

– Этот человек похитил мою дочь. Я догадывался, что он меня не любит, – отрезал Фибс. – Я сенатор Соединенных Штатов – есть много людей, которые чувствуют ко мне то же самое. Как он прошел через мою охрану? – Он обвиняюще повернулся к Джейку. – У него были все удостоверения. Рекомендации. Мы провели полную проверку. Моя охранная фирма – лучшая в Вашингтоне.

– Но проблема в том, сенатор, что Манкузо тоже нанял лучших, – сказал Джейк. – Тот, кто создал для него эту личность, – лучший из лучших. Ничто так и не засветилось на наших радарах.

На щеках сенатора появились багровые пятна, губы сжались так сильно, что практически исчезли. Он повернулся к Мэгги.

– Каков ваш план, мисс Кинкейд? – требовательно спросил он. – Почему я до сих пор не вижу ясной стратегии благополучного возвращения моей дочери домой?

Потому что ты не помогаешь ни ей, ни мне! гневно подумала Мэгги. Ее бесило то, что он мог все исправить одной поездкой в Капитолий, но даже не рассматривал этот вариант. Почему? Она должна была это выяснить.

– Манкузо не дает Кайле инсулин, – сказала Мэгги. – Он будет использовать ее болезнь как рычаг давления, пока вы не дадите ему нужный документ.

– Мы уже проходили через это, – холодно ответила Фибс. – Я не могу отдать этот документ. Найдите другой путь.

Раздражение росло в ней, угрожая вытеснить все остальное. Она глубоко вздохнула. Она должна держать себя в руках.

– Тогда скажите мне, что в этом документе, чтобы у меня была хоть какая-то зацепка, – процедила Мэгги сквозь зубы. Сенатор выпрямился в кресле, слегка опешив от столь явной вспышки гнева. Ей было все равно, обидится он или нет. Она заботилась только о скудных крошках информации, которые могли бы привести ее на нужную тропу, чтобы спасти его дочь.

– Я не могу показать вам эти файлы, – сказал сенатор. – Тем более вы уже даже не агент, – презрительно усмехнулся он. – А даже если бы и были, у вас все равно не было бы допуска.

Губы Мэгги скривились от отвращения. Ей надоело играть с ним в игры. Этот ублюдок скорее позволит своей дочери умереть, чем отдаст документ в руки Манкузо. Чего он так боится? Она пристально посмотрела на него через стол и решила пойти ва-банк.

– Расскажите мне о Саут-Пойнт Ойл.

И это был он – знак, который она так долго искала: чувство вины, смешанное с удивлением, промелькнуло на лице Фибса. Мэгги чувствовала, что так и будет, она была уверена в этом, но удовлетворение, которое нахлынуло на нее, было горьким. Сенатору было что терять, и Саут-Пойнт был в центре всего этого. Он ни за что не отдаст этот документ – даже ради Кайлы. Это вызывало у нее отвращение и ужас. Она чувствовала кислый спазм в глубине горла. Ее руки бессознательно сжались в кулаки, и ей пришлось заставить себя разжать их.

Родители Мэгги сделали бы все возможное, чтобы вернуть своих девочек домой целыми и невредимыми. Они заплатили бы любую цену. Ее отец отрубил бы себе руки, если бы требовался такой выкуп. Но этот человек, человек, который утверждал, что он вождь народа, любящий отец и муж, не пошевелит и пальцем, чтобы спасти собственную дочь. Ни за что, если это поставит под угрозу его репутацию.