По крайней мере, дела отвлекали ее от мыслей о Бутче. Хм, большую часть времени держали ее занятой. Хорошо, иногда они останавливали ее размышления о нем.

Факт, что он снова был ранен лессером, составлял лишь половину ее обеспокоенности. Ее волновало, где он находился, и кто за ним приглядывал. Очевидно, что не ее брат. Но есть ли у Бутча кто-то еще?

Может, он провел день с другой женщиной, ухаживающей за ним?

Он заверил ее, что в порядке. Не солгал насчет битвы с лессером. Признался, что не хочет приезжать к ней, пока не почувствует себя более стабильным. И сказал, что они увидятся на Первой трапезе сегодня вечером. Она решила, что он так холоден с ней, потому что взвинчен, а винить его за это она не могла.

Только повесив трубку, она вспомнила все, что хотела у него спросить.

Недовольная своим опасным состоянием, она прошла к трубе, ведущей в прачечную, и засунула полотенце во входное отверстие. Когда она выпрямилась, у нее закружилась голова, и, покачнувшись на босых ногах, она была вынуждена упасть на колени. Либо это, либо обморок.

Пожалуйста, пусть эта нужда пройдет. Пожалуйста.

Марисса глубоко дышала, пока ее разум не прояснился, потом медленно встала и подошла к раковине. Набрав в руки холодной воды и ополоснув лицо, она знала, что ей придется обратиться к Ривенджу. Только не этой ночью. Сегодня ей нужно быть рядом с Бутчем. Ей нужно увидеть его вблизи, убедиться, что с ним все нормально. И ей нужно поговорить с ним. Для нее он был важнее собственного тела.

Почувствовав себя более устойчивой, она оделась в зеленовато-голубое платье от Ив Сен Лорана. Боже, сейчас она так его ненавидела. Оно хранило настолько плохие воспоминания, будто скандал с ее братом был отвратительным запахом, пропитавшим весь материал.

Стук в дверь, которого она ждала, раздался ровно в 6 часов. На другой стороне комнаты стоял Фритц. Мужчина, улыбнувшись ей, поклонился.

— Добрый вечер, госпожа.

— Добрый вечер. У вас есть бумаги?

— Как вы и просили.

Она вязла протянутую ей папку и прошла к письменному столу, где пролистала документы и в некоторых местах поставила подпись. Закрыв папку, она положила руку на ее обложку.

— Быстро это кончилось.

— У нас хорошие юристы, не так ли?

Она сделала глубокий вдох и вернула доверенность и документы по аренде. Затем она подошла к прикроватной тумбочке и взяла браслет из бриллиантового комплекта, который был на ней, когда она появилась на пороге особняка. Протянув сверкающую цепочку доджену, в ее голове промелькнула мысль, что этот набор подарил ей отец сто лет назад.

Он ни за что бы не догадался, как его в последствии используют. Спасибо Деве-Летописице.

Дворецкий нахмурился.

— Хозяину это не понравится.

— Я знаю, но Роф был так добр ко мне. — Бриллианты сверкали, свисая с ее пальцев. — Фритц? Возьми браслет.

— Хозяин на самом деле это не одобрит.

— Он не мой хранитель. Так что не ему решать.

— Он — король. Он решает все. — Но Фритц взял маленькое украшение.

Когда доджен отвернулся, то выглядел настолько пораженным, что Марисса сказала:

— Спасибо, что принес мое нижнее белье и почистил это платье. Ты такой внимательный.

Он слегка просиял, радуясь своей работе.

— Может, вы бы хотели, чтобы я реабилитировал некоторые ваши платья из чемодана?

Она посмотрела вниз на платье и покачала головой.

— Я не пробуду здесь долго. Лучше оставить их упакованными.

— Как пожелаете, госпожа.

— Спасибо, Фритц.

Он помедлил.

— Вам следует знать, что я поставил свежие розы в библиотеке для вашего свидания этим вечером с господином Бутчем. Он просил меня принести их ради вашего удовольствия. Он просил меня убедиться, что они будут такими же милыми и бледно-золотыми, как и ваши волосы.

Она прикрыла глаза.

— Спасибо, Фритц.

Бутч ополоснул свою бритву, постучал ею о край раковины и выключил воду. В соответствии с показаниями зеркала, бритье не сильно помогло, по идее, оно только обнажило все синяки, которые теперь были желтого цвета. Дерьмо. Он хотел выглядеть хорошо для Мариссы, особенно из-за прошлой ночи, обернувшейся сущим кошмаром.

Уставившись на отражение, он постучал по переднему зубу, на котором был маленький скол. Черт… если он хочет выглядеть достойным ее, ему нужна будет пластика, детокс и полный набор зубных коронок.

Черт с ним. Ему есть о чем беспокоиться, если он планировал встретиться с ней в ближайшие десять минут. Ее голос вчера по телефону звучал отвратительно, и, похоже, что они опять отдалились друг от друга. Но, по крайней мере, она хотела увидеть его.

Что вело к его главной проблеме. Он наклонился и взял бритву с края белой раковины. Вытянув предплечье, он…

— Коп, будешь продолжать такими же темпами, и полностью покроешься дырами.

Бутч посмотрел в зеркало. За ним стоял Ви, прислонившись к дверному косяку, со стаканом Гуза и сигаретой в руке. Пряный и мужской запах турецкого табака наполнил воздух.

— Да ладно, Ви. Мне нужно убедиться. Я знаю, твоя рука работает просто волшебно, но… — Он полоснул лезвием по коже, и затем закрыл глаза, опасаясь того, что могло выйти наружу.

— Бутч, она — красная. Ты в норме.

Бутч посмотрел на красный порез.

— Как я могу узнать наверняка?

— Ты не пахнешь лессером, как прошлой ночью. — Ви зашел в ванную. — И, во-вторых…

Прежде чем Бутч понял, что происходит, Ви схватил его предплечье, наклонился и лизнул порез, быстро его заживляя.

Бутч дернулся из хватки соседа.

— Господи, Ви! А что если кровь заражена!

— Она в порядке. Просто… — Ви пошатнулся, судорожно вдохнул и стукнулся о стену, его глаза закатились, а все тело задергалось в конвульсиях.

— О, Боже… Я… — Бутч в ужасе потянулся.

Ви тут же прекратил припадок и сделал глоток из своего стакана.

— Ты в порядке, коп. На вкус отличный. Ну, отличный для человеческого мужчины, что, как правило, не в моем вкусе, сечешь?

Бутч замахнулся и треснул соседа по руке кулаком. Когда Брат выругался, Бутч заехал ему еще раз.

Ви метнул на него взгляд и потер руку.

— Господи, коп.

— Молчать, ты заслужил это.

Бутч прошел мимо Брата прямо к шкафу. Пытаясь решить, что же одеть, он сурово расправлялся с одеждой, перебирая вешалки.

Он замер. Закрыл глаза.

— Что за хрень, Ви? Прошлой ночью у меня шла черная кровь. Сейчас — красная. Мое тело что, перерабатывающая лессеров установка?