— Моя кровь опять черная.

— Что ж… неудивительно.

— И пахну я снова, как лессер.

— Ага. — Черт, Ви не понравилось, как коп уставился на кинжал. — Приятель, как насчет того, чтобы вернуть мне кинжал?

Бутч протянул его, и Вишес вытер черную сталь о кожаные штаны, прежде чем убрать оружие.

Бутч обхватил живот руками:

— Не хочу находиться рядом с Мариссой в таком состоянии, хорошо?

— Без проблем. Я позабочусь обо всем.

— Ви?

— Что?

— Я сдохну раньше, чем причину вам боль.

Глаза Ви посмотрели сквозь разделявшее их расстояние. Лицо копа было мрачным, а карий взгляд — абсолютно серьезным. Эти слова были не простым выражением мысли, а клятвой: Бутч О’Нил был готов вывести себя из игры, если дела пойдут критически. И он был способен это совершить.

Ви снова затянулся самокруткой, стараясь не привязаться к копу еще сильнее.

— Надеюсь, до этого не дойдет.

Пожалуйста, Господи, пусть до этого не дойдет.

Марисса сделала очередной круг по библиотеке Братства и остановилась у окон, выходящих на террасу с бассейном.

День, должно быть, выдался теплый, подумала она. На снегу виднелись растаявшие дыры, открывающие черную насыпь на террасе и коричневую землю газонов…

О, да кто вообще думает об этом пейзаже?

Бутч уехал после Первой трапезы, сказав, что ему нужно выполнить мелкое поручение. Нет, все хорошо. Великолепно. Прямо супер. Но прошло уже два часа.

Он резко обернулась, когда кто-то вошел в комнату.

— Бутч — а… это… ты.

Вишес стоял в дверном проходе, полнокровный Воин в нелепой золотой оправе.

Дева славная в Забвении… выражение его лица было полностью отсутствующим, такое выражение надевают, когда нужно сообщить плохую весть.

— Скажи мне, что он жив, — прошептала она. — Сохрани мою жизнь прямо сейчас и скажи, что он жив.

— Да.

Ее колени подогнулись, и она ухватилась за одну из настенных книжных полок.

— Но он не придет, да?

— Нет.

Пока они смотрели друг на друга, она рассеянно заметила, что на нем были тонкая белая рубашка и черные кожаные штаны: Турнбул&Асер. Она узнала крой. Такие носил Бутч.

Марисса обхватила талию рукой, Вишес подавлял ее, хотя и стоял на другом конце комнаты. Он казался очень опасным мужчиной — не из-за татуировок на виске или огромного тела. Брат был оледеневшим до самых костей, абсолютно безучастным, способным на любые вещи.

— Где он? — спросила Марисса.

— Он в порядке.

— Тогда почему он не здесь?

— Это была просто быстрая схватка.

О… быстрая… схватка. Ее колени снова подогнулись, когда на нее накатили воспоминания о болезни Бутча. Она увидела его, лежащего на больничных простынях в халате, избитого, почти умирающего. Зараженного чем-то злым.

— Я хочу его увидеть.

— Он не здесь.

— Он у моего брата?

— Нет.

— И ты не скажешь мне, где он?

— Он позвонит тебе чуть позже.

— Схватка была с лессерами? — Пока Вишес продолжал смотреть на нее, ее сердечный ритм резко ускорился. Она не могла вынести участие Бутча в этой войне. Посмотрите, что они уже с ним сделали. — Черт возьми, отвечай, ты, самодовольная скотина, схватка была с убийцами?

Только тишина. Что, естественно, было ответом на вопрос. И так же сказало, что Ви было плевать, что она на него злится.

Марисса подхватила свои юбки и подошла к Воину. Так близко, что ей пришлось запрокинуть шею, чтобы посмотреть ему в лицо. Боже, эти глаза, эти бриллиантово-белые глаза с темно-синими краями на радужках. Холодные. Такие холодные.

Она пыталась скрыть дрожь, но он все уловил. Заметил по ее плечам.

— Боишься меня, Марисса? — произнес он, — И что, ты думаешь, я с тобой сделаю?

Она пропустила это мимо ушей.

— Я не хочу, чтобы Бутч дрался.

Одна черная бровь изогнулась.

— Не тебе решать.

— Это слишком опасно.

— После сегодняшней ночи, я в этом не так уверен.

Жесткая улыбка Брата заставила ее сделать шаг назад, но гнев не дал ей полностью отступить.

— Ты помнишь больничную койку? Ты видел, что они сделали в прошлый раз. Я думала, что ты заботишься о нем.

— Если выйдет так, что он окажется полезным, и сам захочет, то он будет драться.

— Я ненавижу Братство сейчас, — выпалила она, — и тебя.

Марисса хотела пройти мимо него, но его рука взметнулась и, схватив ее, притянула ближе, удерживая, но, не причиняя боли. Его глаза прошлись по ее лицу, а затем вниз по телу.

И тут она заметила в них огонь. Вулканический жар. Внутреннее пламя, плененное ледяным самоконтролем.

— Отпусти меня, — прошептала Марисса, ее сердце гулко забилось.

— Не удивлен. — Его голос был спокойным… спокойным как острый нож, лежащий на столе.

— Насчет ч-чего?

— Ты — стоящая женщина. И значит, я не должен тебе нравиться. — Эти сияющие глаза сузились на ее лице. — Знаешь, ты на самом деле красивейшая женщина расы, не так ли?

— Нет… нет, я не…

— О, да. — Голос Вишеса становился все ниже и ниже, мягче, пока она не засомневалась, слышит ли она его или он раздается в ее голове. — Бутч — хороший выбор для тебя, женщина. Он хорошо позаботится о тебе, если ты ему позволишь. Ведь да, Марисса? Ты позволишь ему… позаботиться о тебе?

Эти бриллиантовые глаза гипнотизировали ее, она почувствовала, как его большой палец двигался по ее запястью кругами. Ее пульс постепенно замедлялся до этого ленивого ритма.

— Ответь на вопрос, Марисса.

Она покачнулась.

— Что… что ты спросил?

— Ты позволишь ему взять тебя? — Вишес наклонился вперед и коснулся губами ее уха. — Ты примешь его в себя?

— Да… — выдохнула она, понимая, что они говорят о сексе, и не имея сил не ответить. — Я приму его в себя.

Эта жесткая рука расслабилась, и затем погладила ее руку, пробежавшись по коже тепло и сильно. Он посмотрел туда, где касался ее, с сосредоточенным лицом.

— Хорошо. Это хорошо. Вы двое прекрасны вместе. Чертовски вдохновляющие.

Мужчина повернулся спиной и вышел из комнаты.

Дезориентированная, ошарашенная, она, выглянув за библиотечную дверь, смотрела, как Вишес поднимается по лестнице, его огромные ноги без проблем преодолевали расстояние.