Мерри пришлась ей по нраву. Сверх всех ее ожиданий и вопреки всем опасениям, Мерри оказалась прелестной, хрупко-красивой девушкой. Она и впрямь была очень похожа на отца, и во всем ее облике сквозила какая-то умиротворенность, спокойная уверенность, что было не столько проявлением заученной манеры поведения на людях, сколько особенностью ее натуры — сродни уверенному спокойствию оленя, который в минуту опасности замираек и целиком полагается на свою способность мгновенно слиться с лесным пейзажем. Она была такая милая, бесхитростная, совсем не жеманная и — без комплексов. Пока, во всяком случае. И еще было ясно, что она очень любит отца. Даже слишком. И она изо всех сил старалась внушить себе любовь к Мелиссе и заставить Мелиссу полюбить себя. Мелисса все это поняла уже через пять минут — видя, как ведет себя эта девочка, как она подалась вперед на стуле, как изящно выгнула шею и слушает внимательно, чуть приоткрыв губы.

— Ты теперь не выходишь из школы? — спросила Мелисса.

— Извините, что-то я не понимаю… — сказала Мерри.

— Тебя хоть иногда выпускают на волю? Как теперь? Или ты должна там находиться неотлучно?

— А… — сказала она. — Нам разрешают ездить домой на субботу и воскресенье. Старшеклассницам. Или гостить у родителей друзей, если есть письменное приглашение. Еще старшеклассницам разрешают ходить в колледж на свидания с ребятами, если собирается группа не меньше трех девочек.

— Но ты же можешь приезжать к нам на субботу и воскресенье, разве нет?

— Конечно, — сказала Мерри.

— Так давай, приезжай, для тебя это будет хоть какое-то разнообразие.

— С удовольствием, — сказала Мерри.

Как же просто! Могло показаться, что все это делалось специально для Мередита, и он, сидя напротив в кресле, одобрительно улыбался. А в результате Мелисса добилась даже больше, чем рассчитывала, ибо от внимания Мерри не ускользнуло, что мачеха пытается одновременно ублажить отца и извлечь выгоды для себя. И между ними сразу установилось тайное взаимопонимание. Однако обеих преследовало неотступное ощущение опасности — боязнь сделать неверный шаг: и та и другая чувствовали себя точно отпущенный на свободу под залог преступник. К тому же им обеим были пока совершенно неясны собственные тайные намерения. И все это привело к тому, что мачеха и падчерица внимательно и выжидательно присматривались друг к другу, чутко реагируя даже на малейшие нюансы интонации, когда обменивались самыми незначительными репликами.

— С большим удовольствием, — повторила Мерри так, словно оказывала Мелиссе любезность, помогая ей выкрутиться из затруднительного положения. Это тоже был удачный ход. Выказанное ею великодушие означало, что она благоволит к Мелиссе. Разве можно найти лучший способ обрести верного друга, чем позволить кому-то оказать тебе небольшую услугу.

Весь оставшийся вечер Мелисса старалась не вмешиваться в беседу отца и дочери. Она не надеялась составить здесь конкуренцию Мередиту, да и не пыталась. В половине двенадцатого она решила доставить всем последнее на сегодня удовольствие, приказав подать какао. И затем все трое отправились спать.

На следующее утро Мередиту предстояло ехать в аэропорт еще затемно. Мерри должна была возвращаться дневным поездом в школу сразу после обеда. Позавтракав, Мередит отправился в лимузине в аэропорт, а Мелисса с Мерри остались вдвоем.

Мелисса все никак не могла дождаться возможности поговорить с девочкой, порасспросить ее о том о сем и побольше узнать о ее жизни и о ней самой. Ей понравились ясные глаза Мерри и совсем еще юные, невинные черты лица, но ей было совсем недостаточно только любоваться ее внешним обликом. Она хотела поскорее выведать у нее, знаком ли ей уже иной; недетский опыт, потому что сама прекрасно помнила, как в детстве ухитрялась утаивать свои сокровенные мысли и чувства под маской нежной кожи и ясных глаз. Она все никак не могла забыть ту поразительную фотографию. Что это был за опыт — счастливый или несчастный, и оказался ли он полезным или вредным для Мерри и для ее, Мелиссы, собственных помыслов относительно Мерри. Она плохо себе это представляла и ей не терпелось это выяснить. Но она также понимала, что спешкой можно только испортить все дело. Необходимо завоевать доверие девочки. Мелисса предложила ей пойти в парк. Мерри согласилась, и они спустились вниз, пересекли Южную Сентрал-парк-стрит и двинулись по парку в северном направлении.

Они почти не разговаривали, идя быстрым шагом и наслаждаясь свежестью сентябрьского утра и приятной легкостью, охватившей их тела. Они дошли уже до пешеходного перехода через Семьдесят вторую улицу, когда почувствовали, что устали, и сели на скамейку передохнуть.

— Какой огромный парк! — сказала Мелисса. — Раньше я никогда не ходила так далеко.

— А я ходила, — сказала Мерри. — Этим летом. Я жила как раз в этом доме, у Сэма Джеггерса. Он папин агент. Или адвокат. Или и то и другое, точно не знаю.

— Да, я с ним знакома А я думала, ты была в Лос-Анджелесе, — солгала Мелисса и стала ждать, что скажет Мерри.

— Я была там. Да только попала в одну переделку, и мне пришлось вернуться в Нью-Йорк, — сказала она. Она посмотрела на Мелиссу, удивленная тем, что мачеха ничего не знает о случившемся.

— Да? — произнесла Мелисса. Но Мерри больше ничего не сказала. Она еще не была готова откровенничать с ней. Пауза уже слишком затянулась — настолько, что обе ощутили неловкость, и Мелисса продолжила:

— Тогда, наверное, тебе хочется зайти и повидаться с Джеггерсами? Они тебе нравятся? Тебе с ними было хорошо?

— О да! Они чудесные люди! И я хотела бы зайти, если… вы не против.

— Вовсе нет. Почему я должна быть против? Но давай сначала им позвоним. Тут где-то должен быть телефон-автомат, наверное.

Предварительно позвонив, они пошли к Джеггерсам, с которыми второй раз позавтракали. Потом вернулись в гостиницу, и Мерри поехала на станцию к своему поезду.

Мелисса сочла, что все прошло благополучно. Особенно ее обрадовало, что ей удалось притвориться, будто она ничего не знала о причине внезапного отъезда Мерри из Лос-Анджелеса. Когда Мерри все сама расскажет, это будет верным признаком того, что между ними наладились вполне доверительные отношения. Она сделала вывод, что Мерри ей нравится. Девочка знает себе цену. Как кошка. Раболепная привязанность собак, думала Мелисса, скучна и утомительна. Зато с кошками и котятами куда интереснее — возможно, из-за того, что они всегда себе на уме. Их благосклонность всегда приходится завоевывать.

В следующий уик-энд она приехала в Мэзерскую школу на своем «феррари». Это было для Мерри сюрпризом, и она искренне обрадовалась.

— Но нам ведь так долго ехать! — сказала она Мелиссе.

— Да, но, знаешь ли, мне торопиться некуда. К тому же я люблю водить. Можно любоваться окружающим пейзажем. Долина Гудзона такая красивая, а во мне, кажется, есть туристическая жилка. Я только что купила новую машину и просто хотела съездить на ней куда-нибудь. И решила, что мне приятно будет приехать за тобой.