– Медальон мой! И он тоже мой! Не смей его трогать!

Она открыла глаза в тот самый момент, когда когтистая рука попыталась продавить тонкую преграду из стекла. Да и было ли это стекло?.. Чертово зеркало менялось, преграда между этим миром и тем истончалась на глазах. И ветер… по ту сторону бушевал ветер.

– Здесь холодно, – женщина нахмурилась. – Скоро ты узнаешь, как здесь холодно!

Зеркало взорвалось тысячей осколков. Варя закричала…

– …Савельева, успокойся! Да что с тобой такое?! – Кто то бил ее по лицу. – Варька, открой глаза! Сейчас же!

Она не могла сделать этого. В глаза попали осколки зеркала, и если она их откроет, то непременно ослепнет.

– Варвара, ты меня слышишь?

Да, она слышала, но тело отказывалось подчиняться. В нем, наверное, тоже много зеркальных осколков. Она теперь вся состоит из кусочков зеркала…

Ее оставили в покое, но ненадолго. Она не заслужила покоя, потому что в чем то очень сильно провинилась. Вспомнить бы еще, в чем… Возможности вспомнить ей не дали: на голову и плечи обрушилось что то холодное. Варя закричала и открыла глаза.

Она сидела в ванне, насквозь мокрая и продрогшая. Шумела вода, ночная сорочка противно липла к телу.

– Ну, наконец то! – послышался откуда то сверху голос Ворона. Он стоял, упершись руками в бортик ванны, и смотрел на нее со смесью злости и тревоги. – Очухалась?

– Что это? Почему я здесь? – От холода зубы выбивали мелкую дробь. – Что ты тут делаешь?

Он отбросил со лба влажную прядь, выключил воду и спросил:

– Сама выберешься или помочь?

– Я сама, только ты выйди, хорошо?

– Зачем?

– Мне нужно переодеться.

Он саркастически хмыкнул, но просьбу все таки исполнил.

Варя выбралась из ванны, сбросила мокрую ночнушку, торопливо вытерлась и закуталась в теплый банный халат. Возвращаться в комнату было страшно, там зеркало…

– Ну, ты скоро? – В дверь нетерпеливо постучали.

Пришлось выходить. Первым делом Варя посмотрела на зеркало. Оно было целым, во всяком случае, на первый взгляд. Значит, все таки сон. Но какой реалистичный, господи…

Ворон, рассевшийся на ее кровати, смотрел вопросительно и чуть насмешливо.

– Как ты сюда попал? – Коленки дрожали и подкашивались, но присесть рядом с ним Варя не решалась.

– Через дверь. – Ворон пожал плечами.

– Дверь была заперта.

– Да, пришлось сломать замок.

– Зачем?

– Затем, что ты орала так, точно тебя режут.

Ее и резали, маленькими осколками зеркала, которое на самом деле никакое не зеркало. Варя посмотрела на свои руки в полной уверенности, что найдет на них следы от порезов. Никаких следов не было. Стоп, а зеркало! Она точно помнила, что перевернула его перед тем, как лечь в постель.

– Ты трогал зеркало?

– Знаешь, у меня было занятие поинтереснее. – Ворон криво усмехнулся, сказал уже другим, серьезным, тоном: – Я тебя, спящая красавица, пытался добудиться. Что с вами всеми происходит, черт побери?

– С кем?

– С женщинами. У Дарины в первую же ночь случилась истерика. Сивцова полезла в петлю, а у тебя что – галлюцинации?

– Я не знаю. – Варя приблизилась к зеркалу и испуганно вскрикнула. На дымчатой поверхности были отчетливо видны четыре глубокие царапины, как от когтей…

– Что еще? – Ворон спрыгнул с кровати, подошел к ней.

– Видишь эти царапины? – Может, у нее все еще видения?

– Вижу.

Видит…

– Раньше их не было. И зеркало я повернула к стене.

– Зачем?

Ну как ему объяснить? Это все на уровне инстинктов и ощущений. Не признаваться же, в самом деле, что она боится?

– Оно мне не нравится.

– Не нравится? – Ворон поскреб подбородок. – Так, может, лучше его вообще выбросить?

Да, идея замечательная, утром она так и поступит. Дотянуть бы до утра…

– Ладно, я пошел, – Ворон зевнул, – попытаюсь уснуть.

– Дверь сломана, – сказала Варя обреченно.

– Если не хочешь спать с открытой дверью, можешь забаррикадироваться, – предложил он и вышел из спальни.

Забаррикадироваться… а если вдруг кошмар повторится, как можно будет попасть к ней в комнату? Нет уж, она вообще не станет ложиться, до восхода солнца осталось каких то несколько часов. И в этой комнате она не останется. Рассвета можно дождаться и в библиотеке.

В библиотеке было немногим лучше, чем в Вариной спальне: те же зыбкие тени по углам, та же давящая на уши тишина. Зато никаких зеркал. Сейчас главное – не уснуть. Интересно, сколько человек может продержаться без сна? Ей осталось всего четыре ночи. Или целых четыре ночи?..

Бороться со сном помогла музыка, в библиотеке оказалась неплохая подборка компакт дисков. Варя выбрала «Времена года» Вивальди, включила музыкальный центр, с ногами забралась на кожаный диван. В меру бодрящая музыка Вивальди усыпила ее на рассвете. Засыпать под нее было приятно и совсем не страшно.

Когда она проснулась, настенные часы показывали полдень. Варя потянулась, в затекшем от лежания в неудобной позе позвоночнике что то громко хрустнуло. Вот он – остеохондроз, предвестник грядущей старости. Из распахнутого настежь окна тянуло свежестью и доносился щебет птиц. Варя осмотрелась. Пока она спала, в библиотеке явно кто то успел побывать. Этот кто то выключил музыку, открыл окно и укрыл ее пледом. Последнее казалось особенно удивительным. Представить, что в этом доме обитает добрая фея, было невозможно. Но вот он, плед, пушистый, в красно белую клетку. Интересно, интересно…

Даже при свете дня возвращаться в свою комнату было страшно. Стараясь не смотреть на зеркало, Варя прошмыгнула в ванную, приняла душ, переоделась. Все, теперь она готова к встрече нового дня.

На первом этаже вкусно пахло жареным мясом, у плиты на кухне возился Ворон.

– Как спалось? – спросил он, не оборачиваясь.

– Нормально. – Она присела за стол, подперла кулаком подбородок.

– Кошмары больше не снились? – Ворон сгрузил мясо на тарелку, бухнул тарелку на стол.

– Нет. – Мясо пахло и выглядело очень аппетитно, и Варя уже решила уйти, чтобы не подвергать себя лишнему соблазну, когда Ворон вдруг спросил:

– Позавтракаешь со мной?

Надо было бы отказаться, но неожиданно для самой себя она согласилась.

– Тогда настрогай салат, – сказал он и снова вернулся к плите.

В холодильнике нашлось все необходимое для салата. Варя порезала помидоры и болгарский перец, заправила их оливковым маслом. Вообще то сама она предпочитала салат с майонезом, но Ворон любил только с маслом. Странно, ей казалось, что за эти годы из памяти стерлись все воспоминания, с ним связанные, а выходит, что она все помнит.