– Я устроила небольшое сборище, пригласила кое-каких тинейджеров нашего города, вот и все. – Она треплет меня по щеке. – Дерек, я знакома со многими девушками из высшего общества, и все – с безупречной родословной.

– Родословной? Ты задумала свести меня с породистой кобылой? Послушай, это ведь несколько старомодно даже для тебя, не находишь?

– Ты дружишь с девушкой?

– Если ты имеешь в виду, есть ли у меня девушка, то нет. И на поиски девушки я пускаться не собираюсь.

– Чепуха. Тебя нужно с кем-то свести. Все очень просто. – Она намеренно отходит в другой конец комнаты. – Ты высокий, красивый, а также являешься внуком покойного Кеннета Уортингтона. Пора бы свыкнуться с мыслью, что ты наследник «Уортингтон индастриз», крупнейшего в мире дистрибьютора тканей. Ты, мой дорогой внучок, «завидный улов».

– Не хочу быть пойманным.

– Твое отношение говорит лишь о том, что ты еще не встречал достойной твоего внимания девушки. Как только появится нужная девушка, тебе захочется быть пойманным.

Взяв с буфетной стойки ломтик хлеба, я нахально откусываю от него большой кусок.

– Спасибо за предложение, но меня сводить ни с кем не нужно, – говорю я с набитым хлебом ртом.

Она презрительно кривит верхнюю губу.

– Кажется, ты ходишь в частную школу. Вас там не учат хорошим манерам?

Только я открываю рот для ответа, как она поднимает ладонь.

– Не отвечай с полным ртом. Просто… иди наверх, надень костюм и, когда приведешь себя в порядок, спускайся. Скоро начнут съезжаться гости. – Увидев, что я не тороплюсь на ее тусовку, она «надевает» заученную фальшивую улыбку. – Дерек, пожалуйста. Ну, на один вечер ты можешь пойти мне навстречу?

– Если ты сейчас скажешь про маму и что она бы хотела, чтобы я надел тот костюм, клянусь, я уйду вон через ту дверь – и с концами. Не надо делать вид, будто знаешь хоть что-нибудь о маме, потому что это ты исчезла из ее жизни.

– Дерек, я знаю свою дочь лучше, чем ты думаешь. Я же лишь качаю головой, собираясь возразить, но она жестом велит мне следовать за ней в другую комнату.

– Пойдем. Надо тебе кое-что показать.

Мой первый порыв – повести себя как упертый придурок и уйти, выразив протест. Но внутренний голос просит остаться и следовать за старой дамой.

Бабушка приводит меня в просторную комнату, полную книг. Их здесь столько, что хватит на небольшую библиотеку. Закрыв дверь, она отодвигает в сторону одну из полок: там сейф. Быстрым движением пальцев бабушка осторожно открывает его и достает конверт.

– Вот, – говорит она, извлекая из конверта письмо и протягивая его мне.

Взглянув на листок, я тут же узнаю мамин почерк. На письме дата – за две недели до того, как мама умерла. Она тогда уже ослабла и знала, что ей осталось немного. Я спросил, боится ли она… Закончить фразу вслух я не мог. «Умереть?» – уточнила она. Я кивнул, а она взяла мою ладонь в свои и сказала: «Нет. Ведь тогда мне уже не будет больно». Несколько дней спустя она перестала разговаривать и просто лежала целыми днями в ожидании смерти.

Склонив голову, бабушка стоит рядом, пока я читаю мамины слова.

Сглотнув слезы и сложив листок, я отдаю его бабушке.

– Пойду переоденусь.

Больше ничего говорить не надо. Теперь понятно, почему я здесь и почему бабушка хочет, чтобы я остался. Полчаса спустя в купленном ею костюме я спускаюсь по лестнице. Галстук оставлен в комнате, а две верхние пуговицы на рубашке расстегнуты, как подтверждение, что во мне живет мамин свободолюбивый дух и меняться я в ближайшем будущем не собираюсь.

В холле толпятся девочки-тинейджеры в ярких платьях и с пышными прическами. Зная бабушку, можно ожидать, что подходящая невеста уже известна, брачные контракты подготовлены и осталось только поставить подписи. К счастью, она пригласила и парней, так что я не единственный выставленный напоказ самец.

Эштин бы рассмешила такая вечеринка, где твоя популярность держится на количестве денег и положении в обществе, а не на том, сколько алкоголя ты можешь выпить до того, как начнешь блевать. Могу поспорить, что здешним не приходилось участвовать в игре «факт или брехня» с желе-шотами. Или, например, брить мошонку, уж если на то пошло.

– Дерек! – зовет бабушка, пробираясь сквозь массу собравшихся гостей. – Ты галстук забыл.

– Нет, не забыл.

Дотянувшись, она застегивает две верхние пуговицы моей рубашки.

– На официальном приеме положено быть в галстуке. А ты похож на садовника.

Я треплю ее по щеке, как сделала она меньше часа назад.

– Может, для всех это и официальный прием, а по мне так одна сплошная показуха. Хочешь, чтобы я сделал вид, что такой, как они, – вот тебе, пожалуйста.

– Мог бы приложить побольше усилий. – Высказав свое замечание, она наклоняется ко мне поближе. – Кассандра Фордем и ее мать с тех пор, как ты спустился, не сводят с тебя глаз.

Я снова расстегиваю две верхние пуговицы, а заодно и третью.

– Кто такая Кассандра Фордем?

– Всего лишь самая красивая девушка в Техасе. Выигрывает конкурсы красоты, имеет потрясающий цвет кожи и играет на рояле.

Цвет кожи? Конкурсы красоты? С этими достоинствами она и в подметки не годится девчонке, которая идет вразнос на футбольном поле и в палатке.

– А в футбол она не играет?

– В футбол? – Бабушка смеется. – Дерек, девочки в футбол не играют. Они его смотрят. И да, уверена, что Кассандра Фордем болельщица. Коренная жительница Техаса, здесь родилась и выросла. Футбол у нас в крови. Вон она. – Бабушка делает все возможное, чтобы никто не понял, что она показывает на девушку в желтом платье с открытыми плечами. Желтая роза Техаса.