В ту ночь на фабрике было тихо и грустно. Сара лежала в постели, думая про маму и папу. Надежда, что они ещё живы, упрямо теплилась в её душе, однако Сара изо всех сил старалась загасить эту искру, убеждая себя, что они погибли, и она осталась одна на свете, и нужно привыкнуть к этой мысли. Она бранила себя каждый раз, когда думала о Джаннере Игиби: он тоже ушёл из её жизни.

У Марали есть Гаммон. У Джо Шустера – Эдди. Даже у Джаннера, куда бы его ни занесло, есть семья.

– Я здесь, королева Сара, – прошептал Борли с соседней койки, словно угадав мысли девочки.

– Спасибо, – ответила та.

Саре снились родители, и тем болезненней она ощутила их отсутствие, когда проснулась. Готовя с Армулином завтрак для сирот, Сара изображала бодрость, однако не сомневалась, что Борли, который не отходил от неё, прекрасно всё понимает. Его молчаливое присутствие утешало Сару, и после завтрака, когда кухня была прибрана, ей немного полегчало.

Девочка подумала, что вовсе не одинока, – во всяком случае, Борли и остальные ещё нуждаются в присмотре. Гаммон будет помогать им, и Армулин тоже, пока его не увлечёт жажда странствий. Они выжили на Фабрике вилок и уцелели на войне. Справятся и теперь.

Вечером, когда Сара подметала пол, дверь неожиданно открылась, и в комнату хлынул свет. На пороге стояла женщина, но против солнца Сара не видела её лица.

45

Потерян и найден

Сара вздрогнула. Метла со стуком упала на пол. Женщина ахнула и раскинула руки, и девочка неуверенно шагнула к ней.

– Это ты! – воскликнула женщина.

У Сары сердце готово было выскочить из груди. От радости она утратила дар речи…

– Это ты! – повторила женщина. – Борли!

– Мама? – робко произнёс Борли за спиной у Сары.

Женщина бросилась к мальчику и схватила его на руки. Маленький Борли от потрясения словно онемел. Даже на руках у матери он не сводил глаз с Сары.

И тогда последняя искра надежды в душе девочки погасла. Она молча подняла метлу и принялась за уборку, не в силах плакать, не в силах думать, не в силах чувствовать.

Борли умолял Сару уйти с ними.

– Я буду рада дочке, милая, – сказала мать Борли. – Да и в хозяйстве лишние руки пригодятся.

– Не могу. Об остальных ведь тоже нужно позаботиться, – ответила Сара и поцеловала Борли в лоб. – Не грусти, мой генерал. Я приду в гости.

– Непременно приходи, – сказала мать Борли. – Мы живём всего в нескольких милях к югу, на окраине Линнардского леса. Чудесная деревушка под названием Стеллен, возле Уорренских низин. Приходи, дорогая.

И Борли ушёл.

Армулин зажёг лампу и стал петь детям колыбельную. Сара тем временем мела пол, стараясь не обращать внимания на взгляды оставшихся двадцати пяти сирот. Утром ей не полегчало, однако девочка всеми силами подавляла печаль. И иногда ей это даже удавалось.

Шло время, и Армулин то и дело с беспокойством смотрел в окно и хватался за любую возможность уйти из приюта: хоть на рынок за провизией, хоть с каким-нибудь мелким поручением. Сара понимала, что бард тоже скоро их покинет.

– Можете уйти, когда хотите, – сказала она однажды утром за завтраком. – Всё будет хорошо.

Армулин уставился в кружку с желудёвым кофе:

– Нет.

– Мы справимся, хотя и будем скучать по вам.

– Не в этом дело… Я знаю, что ты способна позаботиться о себе и о сиротах, – Армулин отхлебнул кофе и посмотрел в окно. – Я всю жизнь провёл в пути, Сара. Новый город, новая деревня, новое приключение… до сих пор я и сам не знал, чего искал. Я привык считать, что самое лучшее – это постоянные перемены. Непривычные места, незнакомые люди, песни, которые никто никогда не слышал… В музыке заключено могущественное волшебство. Песни могут исцелять душу и направлять её к тому, что действительно важно. Моё сердце всегда стремилось к горизонту, а ноги следовали за ним. Но я устал… устал, как старое кресло. Я подумал: раз Клыки ушли, я останусь здесь и помогу тебе заботиться о детях. Я думал, что обрету здесь хороший дом. Но мои ноги по-прежнему не знают покоя, Сара. Я устал скитаться – но всё-таки мне хочется идти дальше. Я тоскую по дому – и всегда буду тосковать. И не успокоюсь, пока не пойму, что это значит. – Он взял Сару за руку. – Прости меня.

– Когда вы уходите?

Вместо ответа Армулин указал пальцем на лежащий у двери вещевой мешок.

Когда он сказал о своём уходе сиротам, дети стали просить его остаться, особенно те, кто с ним странствовал. Бард утешал их и обещал скоро вернуться.

Вместе с остальными Сара стояла на улице возле «Напёрстка и ниток» и смотрела Армулину вслед. Он шагал легко и весело, однако ей казалось, что в мире всё не так. Она тоже тосковала по дому – но не могла просто собрать вещи и пойти куда глаза глядят.

Нужно смириться и устроить дом здесь. Так поступили Шустеры. Так сделал Артам Ветрокрыл, выстроивший себе замок на дереве. В их жизни всё пошло не так, как они хотели. Артам потерял рассудок, а его родные оказались по ту сторону моря. Шустеры были бездетны. Бесчисленные скриане заново строили свою жизнь на развалинах прошлого, и Сара должна позаботиться о своей новой семье – о маленьких товарищах по несчастью. Единственным её домом будет тот, который она сама выстроит для себя и своих подопечных. Другого нет. Не существует никакой волшебной страны, где все тревоги утихают, а мечты исполняются.

Армулин издалека помахал детям, столпившимся на улице, поклонился и повернул за угол, наигрывая анниерский мотив.

У Сары разрывалось сердце. Девочка обвела взглядом замусоренные улицы Дагтауна, битое стекло, всё ещё валяющееся на земле после битвы, перепачканные лица осиротевших детей. Она подумала об Артаме Ветрокрыле, который жил один в лесу. Музыка наполняла её душу образами небывалой красоты.

– Я хочу домой, – сказал мальчик по имени Клиффин.

– И я, и я, – отозвались другие дети.

– Теперь наш дом здесь, – твёрдо сказала Сара. Она взглянула на вывеску над дверью. «Вот как? «Напёрсток и нитки» – наш дом?»

Песня Армулина затерялась среди городского шума, и Сара вздохнула.

– Что будем делать, королева Сара? – спросила девочка по имени Лаэна.

– Будем жить дальше, – ответила Сара и повела детей домой.

Честно говоря, она сама не знала, что делать. Знала только, что всё плохо. Плохо, что Армулин отправился странствовать, а она осталась, что Борли ушёл, что Артам сидит один в доме на дереве… что её родители так и сгинули.

Только одно хорошо: что