вкус. И как только связь с Сен-Пьер-Микелоном была налажена, и Сэм смог импортировать добросовестные марки, Лански заинтересовался. Сэм Бронфман приехал из Канады и стал зазывать Лански пышными ужинами. В ответ Лански достал для Бронфмана билеты на «бой века» в тяжелом весе между Лаком Демпси и Луисом Анхелем Фирпо в 1923 году. Сделка была заключена, и двое мужчин стали партнерами, отношения с которыми продолжались до отмены закона и после.

Больше всего Лански поразило то, что все, чем занимался Бронфман, было совершенно законно — то есть в Канаде. У Бронфмана не было никаких проблем с таможней или полицией на канадской стороне границы. Более того, правительство Оттавы фактически поощряло экспорт спиртных напитков в США, возвращая налог в размере девяти долларов за галлон, которым облагались все спиртные напитки, продаваемые для потребления на территории Канады[16]. Как писала канадская газета «Файнэншл Пост», «ромовые бега внесли изрядную долю в благоприятный торговый баланс Канады».

Сэм Бронфман и Мейер Лански составляли странную пару. Как и Лански, Бронфман был невысокого роста и при росте 5 футов 5 дюймов был всего на дюйм выше своего американского дилера. Но если Лански был худощав и ни разу в жизни не весил больше 135 фунтов, то Бронфман тяготел к пухлости, а на его круглом розовом лице часто сиял обманчиво херувимский блеск. Кроме того, если Лански в основном интересовало только зарабатывание денег, то Сэма Бронфмана начали преследовать гораздо более серьезные амбиции. Канадский социальный истеблишмент был и в некоторой степени остается сплоченным старыми англосаксонскими семьями, принадлежащими к Англиканской церкви, которые считали себя меньшей и, если угодно, более избранной аристократией, чем британская знать, на которую они ориентировались в своем поведении и взглядах. Их ряды охраняли такие эксклюзивные мужские клубы, как монреальские Mount Royal и Saint James's. Сэм Бронфман, будучи уже тридцатилетним и богатым человеком, начал ухаживать за членами этого скрытого канадского круга, рассчитывая когда-нибудь стать его членом. При этом он старательно изображал незаинтересованность в источнике своего нового богатства и отмахивался от предположений, что он сам является «бутлегером». В своих сшитых на заказ костюмах от Savile Row и выточенных вручную английских туфлях от Lobb of London он выглядел как английский сельский сквайр, приехавший в город на несколько дней по делам. Он даже добавил в свою речь несколько бриттизмов, изредка произнося «I say!» или «Fancy that!». Он признавался в безразличии к тому, куда в конечном итоге попадет его виски во время сухого закона — в руки таких людей, как Мейер Лански. Он утверждал, что никогда не перевозил ни одной капли виски нелегально через границу, и, подмигнув, добавлял, что никогда не считал пустые бутылки из-под своих марок на другом берегу озера Эри. Вместо этого он сосредоточился на строительстве внушительного особняка с башенкой на вершине Вестмаунта, самого фешенебельного пригорода Монреаля, и начал заполнять его «родовыми» атрибутами — доспехами, «семейными портретами» неизвестного происхождения — с целью создания эффекта старинности. Название, которое он дал резиденции в Вестмаунте, говорит само за себя: «Дворец Бельведер».

Однако он внес несколько идей в работу Мейера Лански и придумал, по крайней мере, одно «изобретение», которое оказалось полезным для американских бутлегеров. В частности, на берегу озера оперативники искали следы от тяжелых шин на илистом берегу, которые указывали на то, что грузовик подъехал к урезу воды, чтобы принять груз спиртного с лодки. Чтобы исключить подобные подсказки, Сэм Бронфман предложил скрепить проволокой или веревкой ряд прочных досок. Одна сторона этой гибкой платформы была бы засеяна травой. Когда лодка была готова к разгрузке, травянистая сторона этой конструкции переворачивалась, образуя деревянный пандус, по которому могли съезжать грузовики. После завершения операции рампа снова переворачивалась, и таможенный инспектор, обнаружив следы шин, видел только чистое травяное поле. Это устройство было столь же простым, сколь и дешевым в изготовлении. Каждый реверсивный пандус служил неделю или около того, пока трава не умирала. Затем его заново укладывали.

В 1922 году Сэму Бронфману было тридцать три года, он был очень богат, но без своей династии. Он уже начал считать себя Ротшильдом последнего времени, но дом Бронфманов еще не был домом. Он решил, что пора жениться и начать производить наследников, или наследниц, а поскольку «мистер Сэм», как к нему теперь обращались, был бесспорным королем своей семьи, он решил, что некоторые из его братьев и сестер тоже должны жениться. В качестве невесты Сэм выбрал девушку из Манитобы по имени Саиди Рознер, отец которой, Самуэль, также эмигрировал в Канаду из Бессарабии и успел отличиться тем, что недолго был мэром небольшого городка Плам-Кули. Сэм и Сайди поженились 20 июня, а через два дня сестра Сэма Роуз вышла замуж за Максвелла Рэди, врача из Виннипега. Затем оба молодожена сели на поезд до Оттавы, где 28 июня брат Сэма Аллан женился на Люси Билски. Оттуда Сэм и Аллан со своими женами отправились в Ванкувер, где Сэм хотел присмотреть себе винокурню.

О том, что брак Сэма и Сайди не был особенно романтичным, говорит тот факт, что Сэм редко проводил дома в Монреале больше двух-трех ночей в месяц. Чтобы следить за развитием бизнеса, ему приходилось мотаться туда-сюда по всей Канаде. Кроме того, поскольку основной источник дохода поступал из США, ему приходилось так часто бывать в Нью-Йорке, что он арендовал купе в экспрессе Монреаль — Нью-Йорк на постоянной основе, чтобы не возиться с бронированием билетов. В действительности он проводил в Нью-Йорке так много времени, проживая во все более роскошных гостиничных апартаментах, что несколько американских друзей предложили ему подумать о том, чтобы стать гражданином страны, которой он обязан столь экспансивным стилем жизни. Но на это предложение он ответил отказом. Отчасти это было вызвано врожденным провинциализмом: ему повезло в Канаде, и он не хотел портить эту удачу в более крупной и богатой стране. Кроме того, в США ему было бы трудно избежать ярлыка «бутлегера», тогда как в Канаде, где то, что он продавал, было совершенно легально, оставался шанс, что когда-нибудь он добьется того, чего хотел больше всего — признания со стороны социального истеблишмента, хотя оно все еще ускользало от него.

Была и еще более важная причина. Соединенные Штаты не присваивают своим гражданам облагораживающих титулов. В Великобритании великие винокуры становились виконтами, баронами и баронетами. Среди них были лорд Дьюар, сэр Александр Уокер (из компании Johnnie Walker), лорд Вулавингтон, лорд Фортевиот, сэр Джеймс Чарльз Колдер, фельдмаршал граф Хейг. Канада не часто