Конечно, было бы куда интереснее, будь они живы. Разворошить этот муравейник. Но и так хватит на пикантную статейку в одном из научных журналов — подвергнуть сомнению классическую работу, усомниться в, казалось бы, незыблемой репутации, сделать так, чтобы его собственное имя стало знакомо читателю и, что важнее, научному миру. Разумеется, если Генри окажется сговорчивым.

Марк показал письма Генри.

Тот был слегка удивлен.

— Я и забыл обо всей этой возне, о препирательствах старика Джорджа Беллами с Картером насчет того, кто же из них написал монографию о парламентской реформе девятнадцатого века. Это, конечно, совсем не моя область, но моего мнения очень даже спрашивали. Беллами, помнится, хотел, чтобы я начал крестовый поход против Картера.

— И вы начали?

— Боже упаси! Нет, конечно. Мне было чем заняться.

— А он?

— Нет-нет, у него на это пороху не хватило бы. Беллами всегда был какой-то бесхребетный.

— Там действительно имел место плагиат, как вы думаете?

— Вполне возможно, — жизнерадостно кивнул Генри. — Этого всегда хватало. А почему вы спрашиваете?

Марк изложил ему свою идею статьи для одного из научных журналов, с использованием обнаруженных писем. Бросить тень на классический труд Картера о реформах. Затеять полемику.

Генри был заинтригован.

— Репутация Картера не устоит. Мне никогда не было до него никакого дела, должен сказать. Надеюсь, моя фамилия будет фигурировать в статье?

— Разумеется! Это нам на руку. Будет упомянут ваш архив, что явится своеобразной рекламой мемуаров. Это разожжет аппетит читателей, заставит издателей охотиться за рукописью.

— Отличная идея, мой мальчик. Какой вы молодец, что так внимательно разбирали документы и нашли это.

Марк скромно потупился. Он объяснил, что в статье хотел бы сначала порассуждать о плагиате вообще, а потом выйти на этот сравнительно недавний вопиющий пример и призвать читателей не всегда доверять устоявшимся авторитетам.

— Как по-вашему, стоит браться за это?

— Конечно! В интересах науки, — просиял Генри. — По-моему, следует распить бутылочку кларета и отпраздновать вашу находку. Попросите Роуз принести.

Пол Ньюсом стал вести себя не то чтобы нервно — это был не его стиль, — но сделался куда более настойчивым. «Принимая во внимание нежелание Вашего мужа идти на контакт, я вынужден предложить Вам попробовать поговорить с ним самой. Возможно, это окажется более действенным. Я знаю, что до сих пор сам был против этого, но в сложившейся патовой ситуации нам следует пересмотреть позицию».

Стелла встревожилась, прочитав это письмо. Итак, она должна убедить Джереми нанять адвоката, чтобы они могли оформить развод?

В Париже было изумительно. Так… романтично. Конечно, Париж сам по себе располагает к романтике, там по-другому и быть не может, но что-то подсказывало ей, что даже уик-энд в Суиндоне с Джереми был бы романтичным. Она написала Полу Ньюсому сдержанное письмо, где сообщала, что, возможно, ее муж за границей по делам. Иногда ему приходится выезжать, чтобы проконтролировать закупки. Увидевшись в следующий раз с Джереми, она рассказала ему о предложении адвоката, и они вместе посмеялись.

С Джилл все было гораздо сложнее. Та обнаружила несколько евро у Стеллы в буфете.

— Откуда это? Ты уже сто лет не была за границей.

Стелле пришлось изворачиваться:

— Так, завалялись. Наверное, можно обменять их. — Она почувствовала, что краснеет, и поняла, что Джилл это заметила.

Ее лицо просто пылало, а сестра пристально смотрела ей в глаза.

— Где, говоришь, ты провела этот уик-энд, когда не захотела, чтобы я приезжала?

— Моя школьная подруга, я же говорила…

Нет, бесполезно, она прокололась. Эти предательские евро на буфете!

— Стелла!.. — внушительно произнесла Джилл. — У тебя роман с кем-нибудь?

— Да нет же, нет, Боже мой! Что за подозрения?

Она краснела все гуще, а сестра продолжала есть ее глазами.

— Ты ведь не можешь не понимать, что любой твой прокол сведет на нет наши шансы на благополучный развод, выгодный для тебя и девочек.

Стелла протестует. Никакого прокола не было. Ни в чем она не оступилась. Ни в чем.

— Что ж, надеюсь, ты ясно представляешь себе последствия.

Джилл только укрепилась в своих подозрениях. Вот и в детстве Стелла никогда не могла найти в себе силы признаться в каком-нибудь мелком грешке. Теперь придется следить за ней. С этого дня Джилл будет контролировать каждый ее шаг.

Стелла все рассказала Джереми.

— Боже мой, твоя сестра! Но подумай, как забавно. Она подозревает, что у тебя роман. А ведь так оно и есть, верно?

«А если просто сказать ей? — думала Стелла. — И Полу Ньюсому тоже. Но если я им признаюсь, это будет означать, что я больше не хочу развода, прощаю Джереми и готова принять его обратно.

А я готова?»

— Нет, все-таки ужасно забавно! — продолжал Джереми. — Ладно, пускай подозревает, нам-то что. Послушай, дорогая, у меня идея. Ты не могла бы вырваться в город на ночь на этой неделе? Сходили бы на концерт. Мне что-то жутко захотелось музыки. Ты не могла бы пристроить девочек у подруг?

«Сколько это еще будет продолжаться? — думал Джереми. — Может, нам с ней пора просто поговорить и решить, что все забыто, что я переезжаю домой? Ведь именно этого я добиваюсь, верно?»

Верно?

— Антон попросил перенести занятие, — сказала Шарлотта. — Он должен был прийти завтра, но, кажется, у него собеседование насчет возможной работы. Это хорошо, правда?

— Ммм, — промычала Роуз, явно погруженная в составление списка покупок.

— Что касается чтения, он делает просто поразительные успехи.

— Ммм.

— Думаю, теперь у него есть шансы получить хорошую работу.

— Ммм, наверное. — Роуз морщит лоб, добавляет в список еще один пункт.

Шарлотта озадачена. Какая-то неловкость витает в воздухе. Что это значит? Роуз надоело, что ее ученик приходит сюда?

— Если мы мешаем, — говорит Шарлотта, — то я могла бы заниматься с ним где-нибудь в другом месте. Я теперь вполне могу дойти до библиотеки. Нам будет там очень удобно.

— Ради бога, мама, вы совсем не мешаете! Пожалуйста, не ходи в библиотеку одна — это слишком далеко. Я же сказала, что схожу с тобой. — Роуз открывает холодильник. — Ну почему у нас никогда нет сыра?

— Кажется, у тебя телефон пищал. — Шарлотта старается быть полезной.

«Я думаю, Музей Виктории и Альберта будет хорошо, — пишет Антон. — Неотразимо. Видите, какое слово я знаю. Каждый вечер ныряю в словарь. Нет. Погружаюсь. Итак, мы погрузимся в Музей Виктории и Альберта. В субботу».