Она подумала о приятелях Джерри, с которыми была знакома. Алан — с ним зять иногда играл в сквош. Билл, которого он подвозил на спевки хора. Временами заходил еще один однокурсник.

— С друзьями… — Джерри задумался. — У меня они все те же.

— Это делает тебе честь. А мои дружеские чувства нарастали и убывали. Вот сейчас я ощущаю себя виноватой, держу на почтительном расстоянии свою старую подругу.

— У меня их немного, — сказал Джерри. — Вот Роуз — другое дело… Она все время то по телефону с кем-то разговаривает, то встречается с кем-нибудь.

— Таковы женщины, — отозвалась Шарлотта. — Мы больше нуждаемся в откровенности, все рассказываем, делимся одна с другой. Мы любим дружить. Мужчины тоже, но как-то по-другому.

У Джерри сделался встревоженный вид, как будто он вступил на опасную территорию.

— Возможно, вы правы.

— Вот о чем вы разговариваете… с Аланом, например, или с Биллом?

— А-а, да не знаю… — Последовало явное замешательство. — Текущие дела, всякое такое. О работе иногда. О крикете, если в это время играют.

— Вот именно. Конкретные темы. Практические. Мужчины серьезнее женщин. Дамские разговоры довольно беспорядочны и куда более доверительны.

— Это касается некоторых мужчин, — уточнил Джерри. — И далеко не всех женщин.

— Конечно! Слишком грубое деление. Карикатура. Но все же что-то в этом есть.

— Беспорядочны…

— Да, разговор ради разговора. Непродуманный.

— Очень многие мужчины, которых я знаю…

Шарлотта засмеялась:

— По-моему, я завела тебя, Джерри. Ну что ж, ты хотя бы отвлекся от плотницкого дела. И все это получилось из-за Генри Джеймса.

Он снова взял книгу в руки.

— Кто такая Мейзи?

— Девочка. А что она там знала… или не знала — это приманка. Мне никогда не удавалось это вычислить. Может быть, потому и возвращаешься вновь и вновь к этой книге.

Он искоса посмотрел на нее:

— Так что вы тоже иногда не прочь вернуться к старым друзьям?

— Туше́, — смеется Шарлотта. — Молодец! А если я попрошу еще чая, это будет разгул, как ты считаешь?

Джерри протянул руку, чтобы взять ее чашку.

— Ни в чем себе не отказывайте. — Он снова искоса взглянул на нее и усмехнулся. — Тогда мы сможем продолжить этот беспорядочный разговор.

Роуз и Антон идут к метро. Она замедляет шаг, когда они проходят сквериком, где стоят скамейки.

— Остановимся на пару минут?

— Вы устали.

— Нет, просто… Ведь нет никакой спешки.

Они сели.

— Сегодня погружаюсь в словарь, — говорит он. — Мой племянник и ребята, они погружаются в пиво и разговорную речь. А я учу важные слова.

— Будут над вами смеяться?

— Конечно. Но смеяться… добро — я же дядя. Я делаю, что дядя делает, например читаю книги, теперь покупаю словарь. Они ко мне… как это?..

— Снисходительны, — подсказывает Роуз. — Нет! — решительно пресекает она его поползновение. — Только не смотреть в словарь!

— Тогда потом смотреть. Потом смотрю это слово и думаю о… сейчас. О вас.

— Да, — говорит она. — Да, я тоже буду думать. — Роуз отворачивается.

Он кладет руку на ее колено и тут же убирает ее. Несколько мгновений они сидят молча.

— День кончается. Как это? Дело… к вечеру? — говорит он. — Теперь не люблю это время, когда день кончается. Плохое время.

— Но мы хорошо провели этот день.

— Мы очень хорошо провели этот день.

— Когда-нибудь еще мы могли бы… — продолжает она.

— У нас может быть еще один день?

— Да, — отвечает она. — Да.

Позже, в пустыне бессонной ночи, Роуз думает: «А может быть у человека еще одна жизнь? Могла бы? Не думай об этом. Не надо».

Джереми подгадал так, чтобы прийти в ресторан первым. Он хотел уже сидеть за столиком и смотреть на дверь, когда Стелла войдет. Вскочить, ждать ее стоя и выглядеть при этом взволнованным и радостным. Джереми тщательно выбрал ресторан: итальянское заведение с ненавязчивой музыкой и уютными полутемными уголками. Ресторан для ухаживаний. Как-то раз он водил сюда Мэрион, в самом начале знакомства. Ей тут не понравилось — что-то не то с декором.

Он видел, как Стелла входит, отдает пальто, осматривается. Какая она хорошенькая! Никогда раньше не видел этого платья — великолепный цвет, и так идет ей.

Она подошла.

— Здравствуй.

Стелла не сделала ни малейшего движения, которое можно было бы истолковать как готовность к поцелую, так что и он не стал предпринимать попыток коснуться губами щеки, просто улыбнулся и отодвинул ее стул.

— Стелла… Это чудесно, что ты пришла.

Они обсудили меню.

— Fritto di mare? Ты всегда любила дары моря. Я подумал, не заказать ли нам бутылочку? Фраскати?.. Или ты предпочитаешь красное вино?

В ожидании заказа они разговаривают о девочках. Стелла держится напряженно, осторожно, скрытно. Однако ему удается вызвать у нее улыбку семейной шуткой о пристрастии Дейзи к шопингу.

Еда. Фраскати. Стелла начала оттаивать. Он рассказал о нескольких экстравагантных клиентах. История о женщине, коллекционирующей винтажные шезлонги, вызвала ее смех. Еще Джереми рассказал ей о распродаже в том шропширском особняке, о портьерах от Уильяма Морриса, из-за которых он вступил в бой с одной непримиримой дамой. Разумеется, о том, что его сопровождала Мэрион, Джереми упоминать не стал.

— Я твердо решил, что не отдам их этой старой карге. Я давно ее знаю — настоящая паучиха, а портьеры были прекрасные, они слишком хороши для нее. Тебе всегда нравился Уильям Моррис, правда, дорогая?

Она что-то отвечала, явно оттаяв, сама рассказала пару забавных историй. У них получилось что-то вроде диалога. Вопрос возможного — а вдруг все-таки реального? — примирения не затрагивался. Но и о разводе они тоже не говорили. Просто с удовольствием обедали в обществе друг друга. Возможно, случайному наблюдателю они показались бы любовниками. Один раз он даже взял ее за руку, и она не отняла ее, то есть убрала, но не сразу.

В конце, уже когда он оплатил счет и они надели пальто, Джереми сказал:

— Дорогая, может, нам попробовать начать сначала?

Она смотрела в сторону, теребя пуговицу на пальто.

— Только чтобы Джилл не знала… И мистер Ньюсом.

Джереми едва удержался, чтобы не сказать: «Это не их собачье дело», но удержался и только кивнул: