Прочитав наиболее важные бумаги, а остальные спустив в бумагорезку, на что у меня ушло девять минут, я задумался. До назначенной мне аудиенции с сэром Найджелом оставалось около двадцати минут, а делать было решительно нечего. Мне было лень загружать свой несчастный ум ненужным хламом, а идти раньше времени не хотелось, потому что Лысый Дьявол людей, боящихся опоздать и потому приходящих слишком рано, любил ненамного больше, чем людей, которые приходят слишком поздно, считая первых недисциплинированными параноиками, а вторых – недисциплинированными идиотами, в равной степени опасными для такой организации, как наша. В итоге я поудобнее устроился в кресле, закурил и попытался подумать о чем-нибудь приятном. Например, о том, что сегодня я при небольшом везении проверну операцию, которую не стыдно было бы включить в любое досье. Даже самым опытным палачам крайне редко приходится действовать в одиночку, без прикрытия, тем более при таком количестве жертв. Это будет классная работа.

Однако о хорошем мне почему-то не думалось. Мои мысли неотвратимо возвращались к страшному сну. Все должно иметь объяснение, как говорил когда-то один древний мудрец. Однако мой сон, от воспоминания о котором я сейчас покрывался холодным потом, явно не принадлежал к числу легких загадок.

Я вышел из кабинета в коридор, потому что мне внезапно стало тоскливо в четырех близко расположенных друг к другу стенах, в кабинете, который больше напоминал хорошо обставленную тюремную камеру где-нибудь в Бастилии, нежели кабинет. Это явно было ошибкой. Коридор был абсолютно пуст и так сильно напоминал то, что я видел во сне, что меня прошиб холодный пот. Я с трудом совладал со своим страхом и медленно, поминутно оглядываясь и прислушиваясь, направился к бару.

В это время бар обычно пустовал, поэтому я всегда ходил в него именно утром или сразу после ленча, но сейчас тишина и пустота в баре действовали мне на нервы. Я заказал себе стакан виски и торопливо выпил. Конечно, не стоит являться к своему начальнику в подвыпившем виде, тем более в такой день, но мне очень хотелось хоть чем-то заглушить свой страх перед ночным кошмаром, словно собравшимся повториться наяву в этом притихшем пустом здании.

Повторив весьма приятную процедуру лечения нервов, я заказал себе душистый лечебный коктейль, чтобы отбить запах спиртного. Сэр Найджел, конечно, и сам не дурак выпить, но не на работе и уж тем более не утром. К тому же он считает алкоголизм последним признаком деградации палача. Учитывая, что у него и так ко мне сейчас немало вопросов, можно сказать с уверенностью, что, если он унюхает «выхлоп», мне конец. Мои часы показывали 10.23. Я встал и пошел к выходу, но выйти не смог. Меня вновь сковал страх перед пустыми коридорами, которые выглядели сейчас точно так же, как и в моем ночном кошмаре. Мне потребовалось собрать в кулак всю свою волю, чтобы выйти из бара и направиться по длинному пустому коридору в сторону кабинета сэра Найджела.

– Ты, как всегда, пунктуален, – приветствовал меня шеф.

– Точность – лучшая добродетель палача, – ответил я, усаживаясь в кресло.

– Ознакомься с этими документами, – сказал мой шеф, протягивая мне несколько листков бумаги.

Я быстро пробежал их глазами и сказал:

– Это, как я понимаю, все, что может потребоваться мне сегодня вечером?

– Да. План, предложенный тобой, утвержден мною и Биллингемом. В отдел вооружения переданы соответствующие указания о режиме максимально благоприятных условий для выполнения твоего задания. Кстати говоря, Кочински вчера попросил дать ему отпуск на неделю по собственному желанию. Несмотря на острую нехватку людей, я согласился.

– Все, что ни деется, все к лучшему, – ответил я на это сообщение поговоркой средневековых монахов.

– Не буду с тобой спорить, старый софист, – ответил сэр Найджел, который прекрасно знал, что спорить я люблю не меньше, чем хорошо делать свою работу.

– Есть еще что-нибудь?

– Могу тебе сказать, что прикрытия точно не будет. У нашего отделения в Уэльсе образовались крупные проблемы, поэтому мне пришлось перебросить трех сотрудников класса А в Кардифф, несмотря на то, что мы здесь сами сидим, как на вулкане. А мне, как ты знаешь, очень не хочется привлекать иностранную помощь и этим дать упрекнуть себя в неспособности справиться с трудностями. Надеюсь, ты справишься.

– Не волнуйтесь, шеф, все будет нормально, – обнадежил я Лысого Дьявола.

– Надеюсь, потому что в противном случае много голов полетит с плеч долой, в том числе и наши с тобой, – сказал мой шеф и тяжело вздохнул.

– Не блестящая перспектива, – проворчал я.

– Хватит разговоров, иди в отдел вооружения, а потом спустись в тир. Там приготовлен тренажер для тебя.

– Уже иду, – сказал я, направляясь к двери.

– И постарайся действовать не так, как твой друг Пейтен, – сказал шеф мне вслед.

Я на миг остановился у двери. Потом я понял, о чем говорит сэр Найджел, и ответил ему:

– Всенепременно, – и с этими словами вышел из кабинета.

До отдела вооружений я добрался без приключений, хотя перед каждым поворотом коридора я начинал обильно потеть, а выходя из лифта на тринадцатом этаже, на котором располагался отдел вооружения, едва не заорал, увидев в конце коридора человека в бордовом пиджаке, идущего ко мне.

«Да, надо будет сходить к Дженис, а то нервы совсем разболтались, – подумал я. – А еще лучше в бар, за еще одной порцией успокоительного. Так недолго и совсем свихнуться, если этого еще со мной не произошло. Черт, опять я о том же».

– Мистер Роджерс? – осведомился человек в бордовом пиджаке, подойдя ко мне.

– Да, это я. А в чем дело?

– Нам звонил сэр Найджел Тизермит и приказал создать вам максимально благоприятные условия для выполнения вашего задания.

– Прекрасно. Вам известно, что мне необходимо?

– Разумеется.

– Тогда я бы хотел прямо сейчас получить все необходимое мне снаряжение и оружие.

– Как вам будет угодно.

Человек в бордовом пиджаке тут же отвел меня в комнату, которую сотрудники отдела вооружения и снаряжения с чувством юмора называли гримерной.

– Сейчас все необходимое для вас оружие и снаряжение принесут, – сказал мой проводник и добавил после секундной паузы: – Подождите, пожалуйста, здесь, я сейчас вернусь.

Он ушел, быстро перебирая ногами. Двигался он совершенно бесшумно, вероятно, из-за толстого слоя губчатой резины, приклеенной к подошвам его туфель. Такие предосторожности, как и укрепленный стальной вкладкой носок туфли, нередко помогают человеку нашей профессии дожить до пенсии.

– Прошу вас, вот ваше снаряжение, – сказал еще один такой же, бесшумно возникнув в комнате с охапкой одежды и прочей ерунды в руках.

– Меня больше интересует оружие. Когда его принесут? – спросил я, поймав его за локоть, когда тот собрался так же бесшумно удалиться, оставив свой груз на столе.