сказать «клянусь», что под ноги плюнуть.

– Что мне сделать, чтобы ты простила?

– Зачем тебе моё прощение? Я поклялась тебе не мстить, я ничего не предпринимаю против тебя. Что ещё тебе от меня надо? Живи, как хочешь, лишь не трогай меня… Оставь уже меня в покое.

– Я не могу оставить тебя в покое. Мне надо исправить то, что я натворил с тобой…

– Какие красивые слова! И я должна им поверить, особенно после того, как ты с громадным удовольствием всячески измывался надо мной?..

– А что тебе ещё остаётся, если ты до сих пор под моей рукой?

– Вот ты наконец честно и признался. Власть совсем мозги свернула. Что ж, развлекись, развлекись, раз её заимел. Главное, потенциал не потеряй, подобно Эрбилу. А то таких идиоток вроде меня, готовых его задаром предоставить, может больше и не найтись.

– Не волнуйся, со своим потенциалом я как-нибудь сам разберусь, ты свой давай поднимай. Я все условия тебе для этого создал.

– Да иди ты со своими условиями знаешь куда… Создавальщик хренов… – в её голосе зазвенели слёзы.

– Успокойся. Я ничего плохого тебе сейчас не делаю. Успокойся, пожалуйста.

– И не подумаю! Условия он мне создал… Тебя кто просил об этих условиях? Они мне нужны эти условия? Я тебя о чём просила? Оставить меня в покое! Вот о чём я тебя просила! Но нет, тебе надо показать свою власть, что я всё равно под твоей рукой… Идиот чертов! Что мне ещё надо сделать, чтобы ты этой своей властью надо мной насытился наконец? В ногах у тебя поваляться или слёзно о чём-то попросить? Ты скажи, я и поваляюсь, и порыдаю, и попрошу, могу даже прилюдно. Ну, говори же, что ещё мне надо сделать?! – голос Миранды сорвался на крик.

– Так… Истерить начала. Ладно, имеешь право. Примем как данность и будем общаться через посредников, пока не образумишься.

Он подошёл, осторожно взял её за плечо и вывел за дверь, где кивком указал на неё Илиасу:

– Успокой и воды предложи, плохо ей.

После чего повернулся к герцогу, жестом предлагая войти:

– Пойдёмте, Ваша Светлость, поговорим.

***

Как только герцог вошёл, Альфред плотно закрыл двери и указал на кресла, стоящие у письменного стола в углу:

– Присаживайтесь, разговор непростой у нас будет.

– Благодарю, – герцог подошёл к креслу, сел. – О чём вы хотите поговорить со мной, Ваше Святейшество?

Альфред неторопливо опустился в кресло напротив и устремил цепкий и колючий взгляд на герцога:

– Я знал, Ваша Светлость, что вы человек предприимчивый, но вот что настолько, что способны ввести меня в заблуждение и, воспользовавшись оплошностью писаря, трактовать моё благословение совершенно иначе, чем оно было оговорено, это для меня неприятное открытие.

– Что вам не нравится в моём бракосочетании? Не всё ли вам равно, кто в результате стал её мужем?

– Мне не нравится, когда условия, оговорённые со мной, меняют без моего на то соизволения… Я не стану сейчас раздувать из этого конфликт и закрою на всё произошедшее глаза, но мне бы хотелось, чтобы вы знали, что я считаю подобное поведение недопустимым, и впредь такого никогда больше себе не позволяли. Иначе я заставлю вас сильно об этом пожалеть. Вы услышали меня?

– Да, Ваше Святейшество, я услышал, принял к сведению и могу пообещать, что впредь подобного не повторится, – герцог чётко просчитал, какого ответа он ждёт, и решил, что спорить в этой ситуации ни к чему.

– Прекрасно, – удовлетворённо кивнул Альфред. – Это был первый вопрос. Теперь перейдём ко второму. Как вы должно быть уже поняли, Марта не совсем обычная простолюдинка и я давно принимаю участие в её судьбе, в дополнение сейчас она стала моей названой дочерью, о чём я вас, кстати, предупреждал заранее. Так вот, характер у неё очень непростой, и можно даже сказать, дерзкий. Это я думаю, вы тоже уже поняли. Вместе с тем она способна стать очень радетельной и достойной супругой, но только если силой её ломать не начнёте. Сила с ней не работает. Её лишь убить можно, а вот подчинить силой нельзя… Я надеялся, что любовь вашего сына к ней послужит тем созидательным стержнем, который позволит этой необычной женщине создать с ним счастливую семью. Но вы всё решили иначе. И сами себе нашли проблему на собственную голову. Без любви Марту обуздать очень сложно, я бы даже сказал практически нереально… Но раз оплошность моего помощника стала поводом вам принять неправильное решение, то теперь мой долг помочь вам решить возникшую проблему. Я сейчас поговорил с ней и постарался наставить на путь истинный, но пока не готова она безропотно следовать предписаниям Господним, и есть у неё сомнения, разъедающие душу. А посему вам будет необходимо раз в месяц привозить её сюда на исповедь и выслушивать мои наставления.

– Это обязательное условие, Ваше Святейшество?

– Вы хотите обвинений в еретичестве, Ваша Светлость?

– Конечно же, нет.

– Тогда обязательное. Как и то, чтобы силой в отношении неё вы не пользовались.

– Хорошо. Я понял и всё исполню, – герцог почувствовал, что прижат в угол, и не стал упорствовать.

– Тогда на этом всё. О времени следующего визита вас известит гонец, – Альфред, не вставая, протянул ему для поцелуя руку.

Герцог встал, поцеловал перстень и вышел.

В приёмной он предложил руку супруге и в сопровождении Илиаса вывел её из дворца.

Глава 22

В карете герцог долго молчал, потом повернулся к Миранде и тихо спросил:

– Не боишься, что в следующий раз не выйдешь оттуда?

– Будет ещё следующий раз?

– Да, и не один…

– И вы будете это терпеть?

– Что?

– Ветвистые рога! – с нескрываемой злостью выдохнула она, напряжённо вглядываясь в его лицо.

– Положим, именно сегодня рогов я не заимел, – совершенно спокойно ответил он, – поэтому и спрашиваю, не боишься так ему перечить?

– Откуда знаете?

– Платье… – тихо проронил герцог.

– Что платье? – недоумевающе переспросила она.

– Ты немного помяла в карете бант сзади с одной стороны или я тебе его так смял в коридоре. Я заметил лишь, когда он тебя в зал заводил. И когда вышла, он был примят абсолютно так же. Ты не садилась и уж тем более не лежала нигде. Буфы на платье тоже не смяты, значит, он не обнимал тебя. И ещё он сказал, что ты очень строптива.

– Мне повезло, что вы столь наблюдательны, Ваша Светлость… – напряжённость пропала из её позы, а кончики губ дрогнули в подобие улыбки. – Но разговоры всё равно будут.

– На разговоры