— Что-то нужно? — спросил стражник с собачьими ушами на голове, — парень, это дворец Вождя! Если у тебя вопросы по размещению и поиску работы, то я провожу тебя до Распорядителя, он…

— У меня очень важное сообщение, — ответил я.

— Эм… Ладно, тогда проходи!

Стражник быстро сбегал куда-то, наверняка, предупредить Вождя, и вскоре завел меня в большой зал, где на троне сидел мужик с кошачьими ушами в каком-то церемониальном костюме. Хочу сказать, что совсем беспечными зверятки не были — перед королем стояло четверо стражников, еще столько же сзади и по двое справа и слева панорамных окон.

— Ты сказал, что у тебя важное сообщение? — спросил Вождь, — ты воин, я вижу? Твои ножны явно хранят клинки не из обычного металла.

Вместо ответа, я снял ножны с пояса и положил их на пол, а затем снял капюшон. Стража ощетинилась, но тут же успокоилась, когда Вождь показал какой-то знак рукой.

— Он бросил ножны, не видите? — сказал он, — если бы он желал убить меня, то сделал бы что-что, но явно не это. Зачем ты пришел в наш город, человек?

— Я — Посланник Сопротивления, — ответил я, — вчера, наше войско вступило в бой с Культом Жестокости, семь человек было убито и еще тридцать ранено (звиздеть — не мешки ворочать). Все это было сделано с одной-единственной целью: спасти одиннадцать детей-полукровок из заточения и нам это удалось.

— Вот как! — воскликнул Вождь, — я понимаю, к чему ты клонишь — называй скорее цену, человек, я выкупаю у вас их всех! Мы никогда не бросаем в беде соплеме…

— Ни о каких деньгах не может быть и речи, — ответил я.

— Что же ты хочешь? Только скажи, и я сделаю это! Только если твое желание не навредит остальным моим соплеменникам, разумеется!

— Да лять, твою налево… Давай, давай… — закряхтел я.

— Что? — удивился вождь, — что ты бормочешь?

— Извини, блин!

Я начал бегать по всему залу, пикая на рукоять светового меча — иначе, Коннектор, название придумал я сам, потому что все члены Сопротивления называли сие чудо природу просто Пикалка. Лампочка на этой штукенции то немного краснела, то снова тухла. Наконец, я поймал вай-фай, высунув ее в панорамное окно — лампа загорелась во все тяжкие и я открыл позади себя портал, из которого по одному начали выходить звереныши. Я эпично приставил ладонь к лицу и произнес:

— Мы — не алчные дворяне, Сопротивление всегда помогает хорошим существам, если они в беде.

Пускай, и немного запоздало, но мой трюк прошел — Вождь улыбнулся и сказал:

— Тогда, я попрошу вас прислать своего лидера для обсуждения дальнейшего плана развития отношений между нашими центрами!

— Отлично! — сказал я, — это как раз то, что я хотел услышать!

С этими словами я подхватил лежащие на полу ножны и выпрыгнул в окно — оттуда, прекрасно зная, что стража и Вождь следят за мной квадратными глазами, взбежал на тридцатиметровую крепостную стену, отталкиваясь от очень мелких выступов. Ну ничего, зато теперь будут немного бояться и уважать!

* * *

Прошло две недели с того момента, как я сбежал от Вождя, даю краткую сводку произошедших событий:

1. Дед успел съездить к зверятам несколько раз и теперь…

1.5… наша база, то бишь, Сопротивления, спокойненько располагается в Столице Зверолюдей (Не спрашивайте, названия у нее просто нет, даже Вождь называет свой город просто Столицей)

2. Так как зверолюди реально отвергали религию Жестокости, которую вовсю юзали и баффали их противники, я закинул удочку со своим Милосердием. Да-да, сам! Белоборысый не будил меня посреди ночи и не заставлял топать и агитировать народ! Короче, теперь у меня (то есть, у него) есть ма-а-а-ахонька церквушка и собственный Младший, который ежедневно собирается с другими верующими и, просто сидя на лавочках, по-доброму беседует. Анимешник настаивал на том, чтобы я придумал сложные и торжественные богослужения, но я послал его в пешее эротическое — потому что сейчас к нам люди ходили, просто как на прием к психологу, затем, что таковых тут не было. Байрсу, моему подчиненному, невысокому пухляшу можно было задать любой вопрос и он пытался на него ответить, а также обратиться с любой проблемой, которую он, используя связи вашего покорного, пытался решить.

3. Мы начали ходить на задания местной гильдии авантюристов — местная фурри-тавернщица-управляющая вообще с пеной у рта упала, когда услышала наши имена и сразу присвоила S-S-S+++ ранг, парней хотя бы с похожими скиллами здесь попросту не водилось.

Я стоял перед суровым дядькой-камердинером и с еще более постной харей с презрительным выражением протянул ему бумажку, держа ее на кончике пальцев. Дядька, увидев листочек, тут же расцвел, как сакура в Японии, и начал лебезить:

— Добро пожаловать, господин Страйтс, очень рады, чем можем?

— Отвянь, чернь, — ответил я, презрительно игнорируя деда, — сам разберусь.

Итак, я теперь никакой не Леха и даже не Арвуд, я — Ганс Страйтс, богатенький сын очень крутого и влиятельного местного спекулянта, то есть, бизнесмена, и приехал на званый вечер для таких же особ, как и я, с одной единственной целью: развлечься. Сам Ганс лежал у нас в подвале: мы получили информацию о его передвижении и перехватили карету, в которой он ехал, и теперь мне предстояло выкрасть с этого мероприятия охренеть какой дорогущий кристалл, который тут же поднимет с колен всю экономику Сопротивления и ушастых заодно — это была древняя реликвия рода Зеленого Листа и за нее отдадут больше, чем целое состояние, лишь бы получить обратно. Заодно, и заявим о себе! Правда, охранялась эта штучка десятью авантюристами S-ранга, страшными зубрами, которые вполне могли потягаться со мной силами, одного-двух я, может быть, и расхерачил бы к чертям собачьим, да удрал бы, но сразу с дюжиной я не справлюсь.

Я ходил вокруг красивого фонтана с бокалом элитного вина в руке, высматривая рожу попроще, чтобы не спалиться в разговоре.

— Хо, Ганс, а ты подрос! — хлопнул меня по плечу невысокий и щупленький черноволосый парень.

Я чуть не наложил в штаны — на этом празднестве, вроде как, не должно было быть друзей этого хмыря. Рост — это уязвимое место в моем алиби, потому что у Ганса было примерно мое лицо, те же синие глаза, те же каштановые волосы (правда, он носил короткую прическу и Тендору пришлось привязать меня к стулу, так как я наотрез отказался срезать свою любимую шевелюру), но он был сантиметров на восемь-десять ниже меня, что составляло реальную