Десять воинов разбежались по крышам.

— Отряд номер два, осуществлять поддержку в качестве Разведки и Лечения раненых!

Второй отряд начал раскладывать магические предметы для лечения и наблюдения.

— Элитный Штурмовой Отряд Дельта! — закричал дед.

— Ну, загнул, — сказал я, — хотя, звучит и вправду неплохо…

— Вперед!

Мы выбили ворота Святилища и битва закипела.

Шестью часами ранее

— Да ты гонишь! — воскликнул я, — быть такого не может!

— Повторяю: информация из первых уст, — сказал дед, которого все без исключения называли Старшим, и щелкнул пальцами, — "пришла" только что.

В комнату, сопровождаемая красноглазым, зашла совсем маленькая, не больше метра двадцати ростом, и до жути худая девочка с грязными черными волосами и маленькими кошачьими ушками на макушке в длинной и грязной холщовой рубахе. Увидев нас, она тут же спряталась за Рина.

— Не надо, — сказал красноглазый, — она боится всех, кроме меня, и не позволяет подходить.

Обладая навыками Лечения, я не мог просто смотреть на избитое и истерзанное тельце этого крохотного создания, но мне пришлось остановиться.

— Я не знаю, что с ней произошло — я шел из магазина, в котором закупал припасы, и она вцепилась в булку, торчащую из мешка. Когда я посмотрел на нее — она отбежала, даже булку бросила, хоть и голодная была. Я приманивал ее, часа полтора всякой жратвой, наверное — долго, в общем, пока она меня своим, наконец, не признала, — сказал Рин, — сказала, что ее зовут Мышка. Ну, если не переводить с Южно-Кейтского, то Санни.

Я достал из кармана небольшую бутыль с вкусным нектаром — выторговал у одного бакалейщика, чтобы в чай добавлять, и протянул ее девчуле.

— Я всегда плакал на моменте, когда тебя убили в Крестном Отце, Санни, — сказал я, — так что доверься мне.

Санни протянула руку и взяла бутылку. Открыв и попробовав, она жадно ее выпила и посмотрела на меня уже более теплым взглядом. Я взял ее за руку и использовал Лечение — гнойные раны и ожоги тут же залечились, а сама Мышка, посмотрев на свою вылеченную конечность, радостно взвизгнула, прыгнула ко мне на руки и даже попыталась облизать. Правда, неудачно — рефлексы у меня были хоть куда и я легко уворачивался от попыток худенького и слабого создания. Уложив ее на лавочку в кабинете деда, я начал ее Лечить, параллельно слушая то, что Санни рассказала Рину:

— Она говорила, что у них много детей — и всех забрали "злые серые дяди". Они держали их в подвале, морили голодом, избивали, но, думаю, еще не насиловали — как бы так сказать… Ну, много я таковых повидал, но… аккуратно у нее все там, вот. Так вот — их перевозили от одного замка к другому, пока не привезли всех в "Большой Стрела-Здание"…

— Святилище Эйгриса! — догадался Тендор, — стреловидная крыша только у него!

— Этого было недостаточно, — продолжил Рин, — но я попросил нарисовать ее "знак злых дядей" — она нарисовала Знамя Культа Жестокости, которое носят на груди все жрецы Эйгриса. Короче, они сейчас там, и, вряд ли надолго, поэтому нам надо скорее всех их спасти!

— Все понял? — спросил дед у меня.

— Да, — ответил я, — ПО МАШИ-И-ИНА-А-А-АМ!

…

Теперь было пофигу, заметят меня эти жрецы или нет — я просто лупил направо и налево, пробиваясь к подвалу — он был на самом видном месте и жрецы, когда я открыл крышку, бросились на меня с криками о том, что это священное место, в которое могут заходить только и исключительно Служители его Жесточества. Я только плюнул им в рожу. Подвал был не только хорошо освещен, но и довольно большой — направо и налево тянулись длинные коридоры. В какой идти точно, я не знал, поэтому отправился в правый. Пробежав по каменному тоннелю полкилометра, я увидел выход — большой зал с огромной решеткой, за которой сидели похожие маугли, кто с эльфийскими ушами, кто со звериными.

Тут места была дофигища и никто не спал, поэтому я направил Великое Лечение прямо в толпу детенышей — их раны начали залечиваться, а сами они, наверняка, почувствовали себя лучше.

— Я вам не враг, — сказал я, достал из внутреннего кармана десять буханок хлеба и протянул им.

Один, самый высокий и смелый, подошел ко мне, взял их и честно разделил между всеми. Я спокойно сидел на корточках и смотрел, как детеныши дружно работают челюстями, некоторые из них даже начали мне улыбаться. Тот самый, высокий и смелый, подошел к решетке и постучал по ней, мол, выбираться как-то надо. Я показал ему на часы — Тендор хлопнет по своим и мои станут горячими: сигнал, что все враги убраны и детей можно спокойно выводить.

— Ждешь своего друга? — услышал я скрипучий голос позади себя.

Я обернулся и увидел высокого худощавого деда в черном одеянии. Он принадлежал к тому самому типу, который к шестидесяти становится не добрым дедушкой, а именно старым дедом, плюс, мерзкая ухмылка не добавляла ему респекта.

Я напал на него с Клинка, но вместо пустого пространства у него за спиной, я оказался прямо перед ним — дед врезал мне кулаком в солнечное сплетение и я отлетел в решетку. Законтрил, сука! Дети заплакали от страха — видать, рожа была знакомая.

— Никогда не видел у противника такой координации и силы, — сказал я, — ладно, держись, говно!

Я подрубил Божественное Перевоплощение на первую скорость, максимальную, так как почти всю я уже юзанул недавно, но она тут же упала, а волосы деда вместо грязно-седых стали белоснежными, а глаза засветились голубым.

Получено достижение: "Гоп-стоп"

У вас спионерили Легендарную способность! Удачи… Наверное…

Я посмотрел на деда, который почти стал супер-сайяном, и понял, что мне теперь точно крышка.

Глава 20

Дед рванул вперед прямо на меня, пытаясь тупо задавить скоростью и силой, но я смог увернуться — благо, что юзанул только первую скорость Перевоплощения. Культист фигачил, конечно, со страшной силой, но я мог уклоняться от быстрых ударов и пинков. Мне повезло — судя по всему, мой противник нехило так наяривал в силу ударов и стойкость, а вот над ловкостью вообще не работал, что позволяло мне, хоть и с грехом пополам, но эвойдить его атаки.

— Ешь ананасы, рябчиков жуй, скоро бензин кончится! — крикнул я, ныряя в сторону от несущегося мне в харю кулака.

— Да хватит уворачиваться! — заорал дед.

— Перебьешься! — ответил я.

Дед понял, что таким макаром он ничего не добьется и бросился к детям, с довольно однозначными