– Выпьем. За победу. – Олег поднял свой фужер. – За нашу победу!

– Именно, – обрадовался Граценбург. – Кстати, фильм этот я видел, когда был у вас, на Земле.

– Скажите, как вы стали сказочно богатым? Ведь антиграв не продашь? – поинтересовался Олег.

– Да все проще простого! – Трато улыбнулся. – Перевозка негабаритных грузов, строительство мостов – все это становится легким делом при наличии моих технологий. Но это так, мелочи по сравнению с перспективами!

Он допил вино и спросил:

– Ну что, готовы посетить мои лаборатории?

– Вполне. Ведите. – Олег встал, отряхнув невидимые крошки с одежды.

– Сердце моего научного центра, – начал излагать Трато, пропустив Олега вперед на выходе из столовой, – я не побоюсь этого слова, это, конечно, химическая лаборатория, она находится на нижнем уровне.

Граценбург вывел Олега из донжона и, пройдя кузницу, где вяло стучали молотками двое бородатых мужчин, снял со стены факел и открыл узкую дверь рядом с горном.

– Веками люди вгрызались в базальт скалы и пробили массу проходов. Один из них ведет в помещение моей химической лаборатории. Так как в результате работы мы получаем окончательный продукт, я должен защищать лабораторию максимально. – Трато бубнил, как по заученному, шагая по узкой галерее.

– О каком продукте идет речь?

– Ну, вы меня удивляете, неужели вы так и не поняли, что мы производим антиграв!

– Ну да, что же еще, – согласился Олег.

Шергин не был большим специалистом в химии, но смог сразу понять, что лаборатория, в которую они вошли, именно химическая. Плотный уксусный запах, стеклянные колбы на столах, перегонные колонны и множество стеклянных труб, соединенных между собой металлическими сильфонами. Вдоль столов вытянулась в полной готовности обслуга лаборатории.

– Здесь у нас происходит основной этап получения антиграва. – Трато широким жестом показал на оборудование. – Сразу скажу, для каждого конкретного случая приходится выбирать свой режим перегонки.

– Вы гоните антиграв? Как самогон? – усмехнулся Шергин. Самоуверенность и напыщенность Трато его порядком раздражали.

– Вы напрасно иронизируете, – ничуть не смутился Граценбург. – Именно перегонка позволяет получить из исходного субстрата такие необходимые нам крупицы антиграва. Но, конечно, антиграв – это вещь гораздо более опьяняющая, чем алкоголь. Вот, посмотрите.

Он прошел всю лабораторию и открыл большой железный шкаф. В нем среди глыб льда хранились сосуды с мутной жидкостью.

– Вот это одна из разновидностей субстрата. О природе его – чуть позже, – опередил Граценбург очевидный вопрос Шергина. – Что сейчас важно отметить – каждый раз субстрат имеет новый состав, и процесс очистки нам приходится радикально менять.

– Так меняется состав вещества? Это ископаемое или… – Олег внимательно слушал Трато.

– Это не ископаемое, это величайшее открытие вашего друга Батрида. Я просто повторяю, чтобы вы понимали и запоминали, что он не всегда был искренен с вами. – Граценбург назидательно поднял указательный палец. – Так вот, сейчас я попросил продемонстрировать, как вещество добывается, специально для вас. Я покажу, как мы получаем антиграв. Смотрите. Это поистине впечатляющий и поучительный процесс.

Он взял бутыль с мутноватой белесой жидкостью и влил ее в вертикальный конус, закрепленный на стальном штативе.

– Это начало всей процедуры. Антиграв как таковой в субстрате находится в связанном состоянии, мы не научились добывать его от источника сразу в чистом виде. Но об этом позже. Так вот. – Трато показал на систему трубок, идущих от конуса к нескольким круглым колбам. – Мы вначале разделяем весь субстрат на несколько порций и помещаем его в центрифугу.

Граценбург открыл крышку большой металлической тумбы, которая стояла рядом с колбами. Тумба соединялась широкой и длинной ременной передачей с длинным валом, проходящим под потолком лаборатории. Прислуга в белых халатах торжественно сняла со стола и поместила колбы в специальные ячейки. Олег распознал в этом устройстве примитивную центрифугу. Закрылась крышка, и лаборанты стали переключать рычаги, соединяя ременную передачу от основного вала с центрифугой. Машина взвыла на высоких оборотах. В такт ей похлопывала длинная лента трансмиссии.

– А чего так церемонно разливали по колбам, как в кино? Нельзя было, что ли, попроще? – усмехнулся Шергин. – Меня не сильно впечатляют это показные манипуляции.

– В нашем мире нет кино, хотя я говорил уже, что знаю, что это такое, – сердито ответил Трато. – Но ритуал – это главное в нашей работе! Без ритуала, отработанных движений и повторяющихся сценариев нельзя создать веру! А мои соратники верят в меня, а не просто на меня работают.

– Да мне в общем-то все равно, – негромко сказал Олег.

– Ну так вот, – продолжил Трато. – Перед моими людьми сейчас стоит важная задача – восстановить потери антиграва, кстати, потери эти из-за вас произошли. И работа будет кипеть днем и ночью. А теперь продолжим.

Люди в халатах остановили центрифугу и извлекли колбы. Сейчас жидкость выглядела по-другому. Она опалесцировала, оставаясь практически прозрачной. На дне каждой колбы выпал белый осадок.

– Вот теперь необходимо как можно скорее отделить твердую фракцию, – продолжил Трато. – Дело в том, что микроскопические частицы антиграва, которые нам еще предстоит вычленить из сложных молекул промежуточного вещества, очень склонны к диспергированию. Попросту – через минуту наш субстрат опять станет мутным, и осадок, хранящий то, что мы добываем, растворится.

Лаборанты слили жидкость в одну большую бутыль, которую немедленно вынесли из лаборатории. Осадок вычерпали из колб длинными тонкими ложечками и сложили в чашу из зеленого камня.

– Вот теперь мы будем медленно, чтобы не потерять ни грамма нашего вещества, испарять эту субстанцию, я даже не придумал для нее нормального названия. И в десятках перегонных колонн мы будем выделять антиграв.

Загорелось пламя, и над зеленой чашей поднялся дымок, который втянулся в висящую сверху воронку. Туман устремился по витой стеклянной трубе к замысловатой стеклянной конструкции, в ней уже булькала вода паровых бань и переливались разными цветами разведенные химикаты.

– Мы многократно испаряем и растворяем исходное вещество, все уменьшая количество посторонних молекул, присоединенных к антиграву, – продолжил Граценбург. – К сожалению, известен другой путь, но он нам неподвластен. Пока. Но о нем позже.

– Я так понимаю, это не быстрый процесс?

– Ну конечно, около недели. Но не беспокойтесь, я не заставлю вас сидеть и ждать результата. Я просто хочу показать вам величие науки, человеческой мысли! – воздел руки к небу Трато. – И спасибо провидению, которое направляет человеческий гений в нужное русло!

Внезапно изменив интонацию и сняв с лица маску торжественного восторга, Граценбург продолжил: