она находится. На улице… не в помещении, иначе было бы слышно эхо.

«Времени в обрез, – продолжила Тельсин. – Запасное устройство слишком заметно. Легко могут обнаружить. Нужно, чтобы сработало основное. Нужно… – Она сбилась. – Что-то чувствую», – добавила она и отошла в сторону.

Ее голос стал громче, и, казалось, обращалась она непосредственно к Ваксу.

«Выкладывай. Ты дрался с моим братом, это я уже поняла. Это… постой. Ваксиллиум? Это ты? А… действительно. Я тебя чувствую. Раздобыл серьгу из треллиума? Умно. Сам додумался или твой божок подсказал?»

– Привет, Тельсин, – прошептал Вакс.

Лгать не было смысла. Она чувствовала его так же, как он чувствовал ее. Он попробовал призвать какие-то родственные эмоции, но голос сестры его пугал. Словно отзвук давно ушедших времен. Времен, которые он оставил позади, но которые никак не могли отвязаться.

«Значит, ты в Билминге. – Казалось, этот факт позабавил Тельсин. – Как обычно, устроил из своего появления настоящий спектакль. Хорошо, что не изменяешь себе. Ты никогда не мог сделать ничего толкового, не причинив мне кучу неприятностей».

– Тельсин, – тихо произнес Вакс, – чем ты занимаешься?

«Тем, что нужно, братишка. Как обычно».

– Я…

Что он мог сказать? Любые возражения казались несостоятельными.

– Хочешь убить миллионы людей? – (Шесть лет назад она была готова убить даже друзей ради достижения цели. Что ей жители Эленделя?) – Предать нашу семью? – (Если она готова была предать его, что говорить о других?) – Ты заигрываешь с силами, которые тебе не по зубам. – Ей всегда нравилось играть с огнем.

Чего он хотел добиться? Нужно было хорошенько это обдумать, а не лезть в логово врага без четкого плана.

«Ох, Вакс, – произнесла Тельсин у него в голове. – Все прикидываешься? Воображаешь себя героем? Где был тот герой, когда наша семья в нем так нуждалась? Играл в Дикоземье. Убегал от настоящей ответственности. Я расскажу тебе, чем занимаюсь. Что должна сделать. Этот мир и все его жители обречены, если я не вмешаюсь. Точно так же, как мне приходилось вмешаться после твоего побега. Ваксиллиум, ты не герой и никогда им не был. Ты сбежал, как ребенок, неспособный следовать правилам…»

Тяжело дыша, Вакс выдернул серьгу.

Ржавь. Спустя столько лет она по-прежнему знала, как вывести его из себя. Зря он это затеял.

«По крайней мере, – подумал он, – теперь я знаю, что Гармония был прав насчет нее. Она аватар врага. Она торопится и нервничает. У нее мало времени. И она обеспокоена из-за моего появления».

Он поразмыслил над ее словами об основном и запасном устройствах.

Огляделся, но друзья, кажется, вовсе не поняли, чем он занимался. Они погрузились в собственные мысли и заботы. Все, кроме Вен-Делла, который внимательно наблюдал за ним.

Вакс утер лоб рукой.

– Ты говорил что-то… о помощи Гармонии? – хрипло спросил он.

– Скоро будет. – Вен-Делл покосился на дверь. – А можно сказать, уже здесь. Смотрите сами.

Нахмурившись, Вакс подошел к двери и заглянул в смотровое окошко. Охранник таращился на вход в здание.

Там появился Смерть.

28

Сам Вакс никогда не видел Смерть, зато Мараси разок встречалась с этим существом. Древний Инквизитор был известен как Железноглазый – из-за продетых в глазницы массивных стержней, концы которых выступали из черепа на затылке. Как говорилось в Словах Основания, оставленных Гармонией – Сэйзедом, – одна его глазница была уничтожена в бою. Вакс мог различить вокруг глазниц шрамы, переплетающиеся с блеклыми татуировками.

На Смерти был мешковатый черный балахон; призрачно-бледная кожа выглядела болезненной. Кисти, торчавшие из рукавов, были тонкими, как у скелета. Вакс уже привык встречаться с созданиями из мифов; кандры, включая Тен-Суна, для него стали обыденным явлением. Но при виде Железноглазого его все равно передернуло. Считалось, что это существо провожает души умерших в загробный мир.

Снаружи стихли все: констебли, их помощники и писари за конторками. Никто не осмеливался даже перелистнуть страницу; все уставились на силуэт на фоне яркого уличного солнца. Смерть буквально источал ужас, от которого душа сминалась в комок, как вчерашняя газета. Ужас…

«Нет, – подумал Вакс. – Я его не боюсь. Однажды я уже заглядывал в глаза смерти».

На удивление, страх покинул его. Была ли это… эмоциональная алломантия? Ее сложно было почувствовать, но, если подумать, это казалось очевидным. Но на сей раз она почему-то не подействовала на Вакса так, как на остальных. Все, включая Мараси, заметно побледнели.

Вакс отдышался, толкнул дверь и прошел мимо охранника. Дойдя до середины фойе, он встретился с Железноглазым. Тот был удивительно высок – впрочем, таким Вакс его и представлял.

– Меч, – Смерть уставился на него штырями, – надо поговорить.

Вакс жестом пригласил его в комнату, где остались спутники, и Смерть прошагал мимо опешивших констеблей, один из них – с нашивкой алломанта-ищейки на плече – нашел в себе силы вытащить пистолет. Вакс счел это весьма опрометчивым действием. Смерть рассеянно махнул рукой и притянул пистолет к себе. Затем, заставив оружие зависнуть между ладонями, – фокус, сложность которого не объяснишь неалломанту, – слегка напрягся. И ствол пистолета с хрустом согнулся.

Вакс замер. Ну и ну. Такого он прежде не видел. Как возможно сотворить такое?

«Толкнуть с одного конца, потянуть с другого, – подумал он. – Но какую силу нужно при этом приложить?..»

Пистолет упал на пол, и не успели Вакс со Смертью дойти до комнаты, как из кабинета, тараща глаза, появились Энтроун и Блантач.

– А, – Железноглазый заметил лорд-мэра, – Гейв. Когда я был смертным, вы, Энтроуны, были мелкой сошкой.

– Я… – начал Энтроун. – Они задержаны. Кто…

– Никаких лишних глаз, – перебил его Железноглазый. – Верните этим смертным их оружие. Когда наша беседа закончится, не смейте мешать их расследованию.

– Я не исповедую вашу религию…

– Смерть – не религия, – отрезал Железноглазый, – а неизбежная действительность.

– Но…

– Смертный, как бы тебе хотелось умереть? – Железноглазый надвинулся на него, шелестя балахоном. – И когда? Тихо, во сне, от остановки сердца? В морской пучине, пойдя на дно вместе с твоим новым кораблем? Или прямо здесь и сейчас, не выдержав груза собственной тупости?

– Как будет угодно, Железноглазый, – прошептал Энтроун, нервно облизнув губы. Похоже, что, не будучи религиозным, он оставался весьма суеверным.

Вакс вошел в комнату, Железноглазый за ним.

– Уэйн, – тихо обратился Смерть, закрывая за собой дверь, – будь добр, пригляди, чтобы за нами не подсматривали и не подслушивали.

– Э, да не вопрос. – Уэйн подошел к двери и выглянул в окошко. – Они как стояли, так и стоят. За исключением тех, кто чувств лишился. Круто. – Он покосился на Железноглазого. – Интересный у вас говор… У меня примерно такой