Все наказания для шестого отряда в этот день отменили. Ксюша пришла в корпус молчаливая, заплаканная, сердитая и сразу же погнала всех в медпункт. Константин Алексеевич плёлся следом молча и печально. Полная женщина в белом халате и с обесцвеченными волосами долго осматривала каждого, цокая языком, и мазала всех какой-то мазью с неприятным резким запахом. При этом Миша обнаружил, что прикасаться к коже на плечах и спине очень больно, а мазь вдобавок невероятно холодная. Лизанька, пока её осматривали, в очередной раз разрыдалась. Врач потом о чём-то совещалась с вожатыми.

– Ну я вас поздравляю, – вздохнула в итоге Ксюша, обращаясь к ребятам. – Каким-то чудом солнечного удара никто из вас не заработал, ожоги не особенно сильные. Но сегодняшний вечер вам придётся провести в постелях. Можно читать книжки, разговаривать, но вставать нельзя. Завтра утром врач осмотрит вас ещё раз. Будем надеяться, что всё обойдётся благополучно…

– Ну как тут наши рыбоньки? – В кабинет заглянула Клавдия Аркадьевна. – Все живы?

Ксюша коротко кивнула и отвернулась.

Тромбон быстро прошлась по кабинету, подошла к весам в углу и встала на них. Посмотрела на цифры, коротко вздохнула и сошла с весов, задумчиво сняла крупные алые бусы, втянула живот, встала на весы ещё раз и укоризненно прицокнула языком, прежде чем сойти снова.

– Натворили вы сегодня дел, птенчики мои… – Тут она отвела глаза. – Ну и мы не уследили, чего уж… А мои сегодня ко Дню Нептуна будут готовиться. Тонечка вот у нас русалку будет играть, она плавает лучше всех… а вам лежать надо…

При слове «русалка» Константин Алексеевич вздрогнул.

– Ну ладно, котики мои, Суся, девочка, пойдёмте отсюда. Котеньку мы тут оставим, он у нас больше всех обгорел…

* * *

Вскоре после того как Ксюша и Клавдия Аркадьевна, уложив отряд по палатам, ушли в свою комнату, дверь к мальчикам снова приоткрылась.

– Не спииитее? – Вика Незнамова выглядела, как всегда, многозначительно и таинственно. – А вы знаете, что в лагере вещи пропадают?!

– Пропусти-ка, – отодвинув Вику с прохода, в комнату решительно вошла Эля. – Есть разговор.

Следом за Элей вошли разом все девочки.

– Ребят, у нас нехорошее что-то в корпусе, – Эля перешла сразу к делу. – Сначала у всех девчат пропали продукты, все сразу. А сегодня обнаружилось, что ещё и носков у всех не хватает. А у Кати бусы исчезли…

При слове «продукты» все разом посмотрели на Сёмочкина. Тот выпрямился и выпятил губы. Миша покрылся холодным потом.

– Это привидение! – всхлипнула Лизанька. – Я же говорю! Ну мы же все его видели.

– Я бы посмотрела, как твоё привидение огурцы лопает и бусы в носки заворачивает! – сердито ответила Эля. – В общем, так, ребят. Без обид. Давайте не доводить дело до разборок у директрисы. Мы в своей комнате уже всё осмотрели. Осталась ваша. Вот.

В этот момент что-то заскреблось в окно палаты. Девочки взвизгнули, но в следующую секунду за окном показалась довольная физиономия Тохи. Миша подошёл к окну и отодвинул задвижку. Тоха тут же забралась в комнату.

– Я решила навестить больных! – радостно сообщила она. – А то Тромбон меня хочет заставить какую-то русалку изображать!

«Просто проходной двор какой-то, а не палата», – подумал Миша.

– Так и чееее? – Дёма Квасников, не обращая внимания на Тоху, скривился, угрожающе приподнявшись в кровати. – Ты в моих вещах, что ли, рыться будешь?

– Мы… – Эля осеклась.

– Я думаю, – спокойно вмешался Арам, – будет лучше, если мы сами предъявим содержимое своих тумбочек и чемоданов, верно? Я бы тоже посмотрел на мальчика, которому понадобились ваши бусы!

С этими словами он первым полез под свою кровать за чемоданом.

Миша, желая поддержать друга, последовал его примеру.

– Вот! – Миша и Арам одновременно расстегнули свои чемоданы и откинули крышки.

Девочки ахнули.

В Мишином чемодане аккуратными стопочками были сложены обёртки от шоколада, фантики от конфет и разноцветные носки. Поверх стопки носков красовались два яблока и пёстрые бусы из крашеных ракушек.

Пожалуй, это была худшая минута в Мишиной жизни.

Весь отряд смотрел на него в тяжёлом молчании. Хуже всего были взгляды Кати и Тохи: первая смотрела на него в ужасе, вторая – с невыразимым презрением. Оправдываться и объяснять что-то казалось совершенно бесполезным. Да и что тут объяснишь? Это не я, это мой квартирный? Да ведь Теша ни за что не покажется при всём отряде! Все подумают, что он, Миша, ещё и сумасшедший.

– Так это чё? – изумился, казалось, даже Дёма. – Этот, что ли, носки тырил? Так ему, может, по морде, что ли? – Он неторопливо спустил ноги с кровати и принялся, ухмыляясь, разминать пальцы.

– Вот не подумала бы… – протянула Катя.

– Ну, может, он объяснит ещё? – Алёна с надеждой смотрела на Мишу, ожидая, видимо, что всё сейчас чудесным образом разрешится.

Но Миша хорошо понимал, что чудес не бывает. Лучше всего ему прямо сейчас умереть вот на этом месте. Можно, конечно, просто сбежать из лагеря… но ведь Дёма и в школе расскажет всем. И значит, он, Миша, до конца своей жизни будет покрыт пятном позора! И все из-за…

– Так нечестно! – Сёмочкин вскочил неожиданно для всех, полез почему-то тоже под Мишину кровать и закопошился. Какое-то время все видели только его полный зад и ноги в пижамных штанах. Зато было хорошо слышно, как он бубнит: – Ты совсем бессовестный, да?! – доносился его голос из-под кровати. – Ты видишь, человеку сейчас морду будут бить?!

– Он сошёл с ума? – в ужасе прошептала Алёна.

Однако в этот момент Серёжа вылез из-под кровати, таща за собой светло-сиреневый хвост.

Обладатель хвоста упирался как мог. Показаться сразу такому количеству народу – это было выше Тешиных сил. И уж точно совершенно против всех квартирных Правил. Теша, как и Миша, твердо знал: лучше бы ему умереть прямо сейчас, потому что в следующую секунду наверняка свершится что-то ужасное и непоправимое…

Но Серёжа Сёмочкин был настойчив. К Теше он питал самые дружеские чувства, вдобавок этих двоих объединяли общие интересы: преимущественно гастрономические. Но терпеть такую несправедливость Серёжа все-таки был не намерен.

Сделав, наконец, последний рывок, Сёмочкин вытянул из-под кровати клубок светло-сиреневого меха, который, впрочем, тут же вцепился всеми четырьмя лапами в ножку кровати и попытался втянуться обратно.

– Только без паники, а то вожатые прибегут! – вскочил Миша, предупреждая общий вопль.