Побочный эффект: при подавлении психопат нередко демонстрирует снижение общих когнитивных и трудовых способностей. Но разве это высокая плата за блаженную тишину?

Вы все еще скучаете по прямым манипуляциям? Бросьте. Зачем бежать к телевизору и подкручивать громкость с помощью плоскогубцев? Управляйте агрегатом, дистанционно. Не пультом. Прошлый век. Считайте, что в вашем психическом смартфоне установлено приложение с удобным интерфейсом. Тапнув по диаграмме или пальцем нарисовав на экране линию, вы легко добиваетесь от психопата нужной реакции.

Наиболее показательное взаимодействие. Оба психопата, как вы уже знаете, славятся многословностью. Но, оказавшись в одном помещении, они предпочитают помалкивать. Как же так получается?

Параноид не зря славится своими сверхценными идеями: они увлекают, очаровывают, гипнотизируют. Рассказывая часами о своих планах и теориях заговора, параноид подавляет желание рефлексоида плести словесные кружева. Разве можно вспоминать какие-то истории из жизни, когда речь идет о мировом заговоре и великих изобретениях?

С одной стороны, рефлексоид любит послушать параноидные фантазии – это занимательный материал для мемуаров. Какой рефлексоидный преподаватель не мечтает об ученике, собирающемся захватить мир? С другой стороны, о чем мемуарить? Где результат? Где добытые вещественные доказательства заговора? Где Нобелевская премия за гипноизлучатель, подчиняющий массовое сознание пингвинов? Нет предмета обсуждения. Поэтому рефлексоид предпочитает лишний раз не рассказывать о параноиде.

Параноиду нужна обратная связь и новые сторонники. Он не просто рассказывает о наболевшем – он вербует. Способен ли рефлексоид на подобающую реакцию? Параноид чувствует, что его вроде бы оценили, услышали и пару раз процитировали – и придраться вроде бы не к чему… Но что дальше? Где действия? Почему рефлексоид еще не превратился в неофита? Предатель и соучастник заговора? Но нет, не похоже. Рефлексоида трудно заподозрить в чем-то нехорошем: он безобиден и максимально искренен. Как к нему относиться? Непонятно. На всякий случай параноид будет помалкивать, чтобы не ляпнуть лишнего.

Глупо ждать заботы от рефлексоида. Он составляет мемуары, а не больничные журналы. Что такого интересного может рассказать астеноид? Тут мы вспоминаем о астеноидных сокровенных мыслях. Они вполне достойны мемуаров. Однако с кем астеноид делится секретами? С доверенным лицами, с покровителями. Чтобы стать таковым, рефлексоиду необходимо проявить заботу. Петля отрицательной обратной связи замыкается. Рефлексоид не может получить от астеноида подходящую новую информацию. Астеноид не хочет лишний страх психосоматически страдать, потому что заботы все равно не получит.

Годятся ли романтические годятся для мемуаров? Годятся, если там есть колоритные персонажи, то есть ценные объекты. У истероида объект всегда отделен от процесса, то есть от сюжета. Сюжет без героев, герои без сюжета – какие тут могут быть мемуары? Рефлексоид не может переварить истероидные рассказы о порхании с фаллоса на фаллос. Биографический пыл быстро остывает, и рефлексоид откладывает воображаемый блокнот на дальнюю полку.

Истероиду скучает, слушая рефлексоидные мемуары. Что за романтика, что за повышенный интерес к сексуальным объектам? Красивые истории любви не нужны истероидному коллекционеру бульварных порнографических рассказов. Заигрывать с рефлексоидом тоже бесполезно – он слишком увлечен прошлым. Истероид подавлен настолько, что даже не пытается перетянуть на себя внимание публики. Зачем? Публика, готовая слушать скучные мемуары, не менее скучна.

Рефлексоид ищет в другом человеке новые материалы для мемуаров. Новые идеи, новые воспоминания, новые шутки. Помимо новизны рефлексоиду важна аутентичность, оригинальность. Конформоид к оригинальности не способен. Он вкушает интеллектуальную пищу, которую окружение уже успело переварить. И это, однажды переваренное, потом снова потребленное, конформоид отрыгивает и пытается скормить рефлексоиду. Мерзко? Вот и рефлексоид не собирается включать сии мерзости в мемуары. Зачем покупать копию древней вазы по цене оригинала, если оригинал уже стоит на каминной полке?

Конформоид, послушав рефлексоида, впадает в легкую прострацию. Голосом оратора-мемуариста говорят прошлые идеалы и авторитеты. Конформоид пытается перенять ценности минувших дней, но не получает ожидаемого поощрения. Историческое очарование улетучивается, психопат теряет интерес к рассказам рефлексоида.

Враждебности между психопатами тоже не возникает. Во-первых, рефлексоид сам по себе абсолютно неконфликтен. Во-вторых, конформоид оказывается слегка обманут. Рефлексоид ведь не просто рассказывает: он постоянно ссылается на опыт своей социальной среды. Легкая ностальгия придает рассказам мягкий положительный эмоциональный фон. Отсюда конформоид делает поспешный вывод, будто рефлексоид никогда не шел против системы. Но это в прошлом, а что в данный момент? А нет данного момента. Рефлексоид прячется от конформоидной ревизии за тканью истории.

Шизоид крайне неохотно впускает астеноида в свой пустой особняк. Кто захочет превращать гостиную в лазарет? Лечить же придется! Астеноид не позволит шизоиду незаметно соскользнуть.

Встроить астеноида в свою структуру можно – спору нет. А как переваривать будем? Ценностное ядро (сокровенные мысли) астеноид спрячет под матрасы, аки принцесса горошину. Если же шизоид каким-то чудом добьется астеноидного расположения, то ситуация не улучшится. Астеноид будет долго и нудно делиться своими секретами. Для шизоида, уже успевшего привыкнуть к астеноидному молчанию, это будет серьезным испытанием.

Как конформоид отличает своего от чужого? Очевидно, чужой – тот, кто не разделяет господствующих коллективных ценностей. Получается, все остальные – это свои? Да, если они прошли некую проверку. Проверка осуществляется путем непосредственного наблюдения. Проще говоря, конформоид пытается спалить вас на неверности режиму. При этом он играет роль внешнего наблюдателя.

Тут приходит шизоид и быстренько встраивает конформоида в свою структуру. Будучи прирожденным хамелеоном, конформоид это бессознательно чувствует и добровольно поселяется в одном из многочисленных тупичков лабиринта. Это лишает его психической возможности провести внешнюю ревизию шизоидных ценностей, так как он сам находится внутри ценностной структуры. Приехали.

Шизоид не получил никакого удовольствия от поглощения новой жертвы. Конформоид не привнес в лабиринт ничего нового. Он только помешает, когда шизоид устроит новую перепланировку. Во-первых, сначала конформоид будет сопротивляться новому положению в шизоидной структуре, храня верность старой. Во-вторых, после короткого сопротивления конформоид опять растворится во мраке лабиринта, словно его там и не было.

Вы бы купили хитрожопую картину, холст которой мимикрирует под цвет и текстуру обоев.