– Решение? – эхом отозвалась она.

– Ну да. Надеялся, что в голову придет что-нибудь дельное или уж на худой конец мелькнет молния. Но гроза, похоже, ушла. Меня преследовала абсурдная мысль, что я могу догадаться, что именно произошло с мальчиком. Мне не хотелось заходить в дом, не найдя ответа.

– О… – Сердце Изабеллы забилось вдвое быстрее. А она усомнилась в нем даже после такой искренней клятвы! – О… – повторила она и шагнула к Джорджу из-под навеса над дверью. Капли дождя тотчас застучали по лицу, по еще влажному платью, но теперь ей было все равно.

– Если тебе было над чем подумать, значит, у тебя должны быть новости?

– К сожалению, нет. Поэтому я и говорю, что мысль была абсурдной. Я хотел поймать Рэвелстоука, пока он не лег спать, и узнать, не получил ли он известий от своих посланцев.

– И?..

– Как мы опасались, дождь смыл все следы, если они и были.

– Они наверняка расспрашивали в трактирах и тому подобных местах. – Джордж уже прямо сказал ей, что новостей нет, но Изабелла не сдержалась и все же задала излишний вопрос. – Как мы.

– Боюсь, что погода заставила их сократить эту часть поисков. Никто далеко не уехал. – Еще одно легкое прикосновение, как будто он считает ее хрупкой, как ваза. Или не ее, а то, что возникло между ними. – Думаю, пройдет целый день, прежде чем мы получим какие-нибудь новости. Мне очень жаль.

– Ты же ни в чем не виноват.

– Мне жаль из-за тебя.

Изабелла пожала его руку, надеясь, что это движение передаст то, что она не решалась облечь в слова. Джордж поймал ее пальцы и переплел со своими. Изабелле такой жест показался очень интимным, как будто сплелись их тела.

– Спасибо тебе за все. Я не… – Комок застрял у нее в горле и не позволил завершить предложение. Боже, только что она считала, что все кончено. – Не знаю, как бы я обошлась без тебя эти два дня.

Неужели прошло всего два дня? И эти два дня вобрали в себя две жизни – Джека и Бигглз.

– Сколько бы времени ни потребовалось на разрешение этой загадки, я буду с тобой до конца. – Джордж все еще сжимал ее ладонь, и эта связь помогла Изабелле ощутить искренность его слов.

Она глубоко вдохнула ночной воздух, влажный от дождя и близости моря. Когда он покинет ее, жизнь станет невыносима. Как она могла так сильно привязаться к мужчине за столь короткое время? Но отрицать эту привязанность было бессмысленно, даже не следовало ее допускать.

– Я бы поцеловал тебя, но снова весь промок, – с улыбкой заявил Джордж.

– Тогда перейди на сухое место. – Изабелла старалась поддержать его легкий тон, хотя бремя сомнений по-прежнему давило ей на плечи, как тяжелое одеяние не по размеру. – Кстати, ты должен мне фант.

Губы Джорджа растянулись в лукавой, многообещающей усмешке. Однажды он уже выполнил подобное обещание, от этого у Изабеллы до сих пор все тает внутри. Она наконец поняла, чем мужчина привлекает женщину. Не только возможностью зачать ребенка, наслаждение доставляет сам процесс, во всяком случае, с правильным мужчиной.

– Ты имеешь в виду что-то определенное? Я в твоем распоряжении.

О, как бы ей хотелось поймать его на слове. Соблазн был велик. Она могла потребовать поцелуй. Могла попросить отнести ее сновав постель. Потребовать, чтобы он показал ей что-нибудь новое. Но…

– Ты же знаешь, какой фант проиграл. Вчера я тебе его простила, а сейчас требую исполнения. Ты должен мне сыграть.

– Но для этого надо вернуться в большой дом.

– Знаю, но я рискну. – Кроме того, в этот час другие гости должны уже спать.

Он крепче взял ее за руку.

– Тогда побежали?

Изабелла нырнула за ним под дождь. Мокрое платье и рубашка быстро впитывали новую влагу, но Изабелле не было до этого дела. Присутствие Джорджа и жаркая память о любовном свидании согревали ее изнутри. Они бежали по газону к большому дому. Темные окна смотрели на широкую поляну, как пустые глазницы. Джордж, не обращая внимания на дождь, обогнул угол дома и остановился у неприметной двери.

– Мы можем пройти через черный ход. Моя комната недалеко от лестницы для слуг.

Изабелла сложила на груди руки и прислонилась к грубой каменной кладке стены.

– Разве у тебя в комнате есть пианино?

– Э-э-э… нет. Но там у меня есть смена белья и очень удобная кровать.

– Твой фант не включает в себя кровати.

Джордж взял в ладони ее лицо, притянул к себе так, что тепло его тела окутало Изабеллу как покрывалом, и прошептал:

– А мог бы включить, если бы ты изменила задание.

– Не собираюсь его менять. – Она выскользнула из его объятий. – Пока. Тебе придется меня уговаривать.

В сухой одежде, с подсвечником в руке Джордж проскользнул в бальный зал.

– Можно войти.

В доме стояла полная тишина. Свечи потушены. Огонь в каминах догорел. Даже слуги отправились спать. Джордж бесшумно двигался по коридорам, чтобы не разбудить мальчика-слугу в холле.

Изабелла неслышно шла следом, прячась в его тени. В зале, как и в комнате Джорджа, камин мерцал слабым светом догоравших углей. Присев возле очага, Джордж сгреб кочергой головешки и кое-как заставил их вновь разгореться. Подняв глаза, он увидел, что над ним стоит Изабелла.

– Все же я мог бы дать тебе что-нибудь из одежды.

– Я не желаю разгуливать по дому в мужском наряде, даже когда все спят. Когда-нибудь мое платье должно высохнуть? – Она сделала жест в сторону рояля, прячущегося в углу зала. – Твой фант.

– И правда. Ты стой здесь и сохни, а я…

Он развернулся на каблуках, вскочил и направился в глубь комнаты. На стуле возле фортепьяно лежала тетрадь. Альбом? Чьи-то ноты? Джордж пролистнул страницы. Нет, не ноты, на листах были рисунки. Без сомнения, они принадлежат мисс Аберкромби, «всевидящему оку».

Джордж стал рассеянно просматривать их. На первом была изображена мисс Маршалл, собранная и холодная. Несколькими точными штрихами мисс Аберкромби сумела передать ледяной и высокомерный взгляд своей модели.

На следующей странице развязно ухмылялся Лич с преувеличенно крупными зубами. В руках он держал колоду карт, а из рукава торчал туз.

– Тут она ошиблась, – пробормотал Джордж. – Будь он шулер, выигрывал бы куда чаще.

Шурша листками, он продолжал любоваться рисунками. Вот мисс Аберкромби поймала Джулию и Рэвелстоука врасплох. Их угольные двойники смотрели друг другу в глаза и вели один из своих беззвучных диалогов. Художница очень точно изобразила все, разве что опустила содержание разговора.

Если бы сам Джордж стал смотреть на какую-нибудь женщину подобным образом – в полном ослеплении и размягчении мозгов, – он попросил бы кого-нибудь из друзей вывести его из транса. Но так было неделю назад, теперь же он мог думать только об Изабелле. А она смотрела когда-нибудь на мужчину с таким влюбленным выражением? Сходила ли с ума по отцу Джека?