Завидовать разнообразию и изобилию живности в моем домике зимой не обязательно. Каждый может получить этот подарок судьбы. Оставив в стенах несколько щелей, я оказался гостеприимным хозяином для плохих, хороших, красивых, а иногда и полезных существ.

Одно из моих любимых детских воспоминаний – это летучие мыши летними вечерами. В сарае всегда были ласточки, на лугу – рисовые трупиалы, а летучие мыши по вечерам обязательно сновали зигзагами вокруг сарая. Они порхали над полем и у поверхности соседнего озерца Пиз-Понд, когда в сумерках мы удили белых лавраков. Теперь я редко вижу рукокрылых, и мне их не хватает.

Мой отец очень интересовался летучими мышами (наряду со своей страстью к наездникам-ихневмонидам и любопытством к птицам, не говоря уже о домашней ласке из Болгарии), и иногда вечерами мы ходили охотиться на них с ружьем. Мать, которая во многих экспедициях была папиным препаратором, ошкуривала и набивала тушки. У каждого вида был свой характерный полет, свой способ порхать и выписывать зигзаги и особые места обитания, где этот вид можно было найти. Изучать летучих мышей было трудно и интересно, а видеть их – радостно. Коллекция отца, состоявшая, наверное, из пары дюжин образцов в ящиках под стеклом, в конце концов оказалась в Музее Бейтса в Школе Хинкли – Гуд Уилл в Мэне. Когда в 1999 году я в последний раз видел ее, то расстроился. Не потому, что мы убивали животных, – конечно, их смерть принесла нам некоторые сведения и, возможно, дала новое знание. Скорее меня опечалило глубокое невежество тех, кто никогда не видел летучих мышей, не работал с ними, не научился их ценить, а это одна из причин, по которой их численность на всем Американском континенте резко сокращается. Мало кто специально причиняет вред рукокрылым. Чаще всего зло вершится непреднамеренно, по незнанию и неосведомленности.

В те времена я не очень задумывался, как зимуют летучие мыши, а также (как и никто в последующие 23 года) не имел никаких представлений и не интересовался тем, где проводят зиму бабочки вида данаида монарх (Danaus plexippus), чьи привычные гусеницы с желто-бело-черными полосками питались ваточниками у сарая. Я собирал гусениц, кормил ваточником и выводил взрослых особей у себя в комнате. Я не подозревал, что у бабочек и летучих мышей может быть что-то общее и что продолжительное выживание и тех и других зависит от точного температурного режима в их зимнем мире, в точках земного шара, находящихся в сотнях и даже тысячах километров от неприступного рая мэнских лесов, где они казались неотъемлемой частью пейзажа. Официальная политика «охраны» бабочек состоит в том, что любопытным детям запрещают держать и собирать их, как будто всем так уж хочется это делать. По этой логике можно с тем же успехом обязать всех возиться с дикими животными, потому что некоторых взаимодействие с живой природой развивает. Лично мне кажется, что это было бы гораздо полезнее, чем отдалять людей от природы. Контакт с ней нужно поощрять.

Данаиду монарха летом можно увидеть на всей территории Соединенных Штатов и на юге Канады – до северной границы произрастания ваточника, которым питаются эти бабочки. Две их большие популяции разделены Скалистыми горами. Бабочки, живущие на западе от Скалистых гор, зимой мигрируют на побережье Калифорнии. Здесь они зимуют, образуя около 40 колоний, в том числе широко известные колонии в Мьюир-Бич, Санта-Крузе и Пасифик-Гроуве.

Долгое время ученые не знали, где проводит зиму восточная популяция. В 1937 году зоолог Фред Уркухарт со своей женой Норой, подозревая, что бабочки мигрируют, на домашней базе в Торонто стал наклеивать на крылышки тысячам насекомых крошечные метки с инструкцией присылать ему найденное. В течение нескольких лет исследователи составляли карту мест, в которых люди находили бабочек, сумели воссоздать маршруты перелетов и установили, что насекомые мигрируют на зиму в самую Мексику.

Сегодня известно, что восточная популяция данаиды монарха занимает территорию от восточного склона Скалистых гор до самого атлантического побережья. Бо́льшая часть насекомых осенью мигрирует на юг: бабочки пролетают до 4500 километров, чтобы перезимовать в 12 малюсеньких сосновых и пихтовых рощицах Трансмексиканского вулканического пояса в мексиканском штате Мичоакан. Здесь, в горах, бабочки зимуют на высоте от 2900 до 3300 метров, выбирая прохладные, но не слишком холодные места с высокой относительной влажностью и низкой ветреностью (Brower, Malcolm, 1991). В одной крупной колонии, где на площади около 1,5 гектара собирается примерно 14 миллионов бабочек-монархов, температура колеблется от 5,6 до 15 °C – близко к пороговому значению, при котором бабочки могут дрожать, чтобы подготовиться к полету. Здесь хрупкое ядро североамериканской популяции данаиды монарха располагается на зиму, чтобы бо́льшую ее часть провести в оцепенении.

Чтобы потрясающее зрелище миграции бабочек можно было наблюдать и впредь, нужно охранять прохладные леса, где есть условия для оцепенения, позволяющие насекомым растягивать запасы энергии. Мысль о том, что легкомысленный дровосек с бензопилой может смести с лица земли бо́льшую часть восточноамериканской популяции данаиды монарха, отрезвляет. Устойчивое выживание любого вида гарантировано постольку, поскольку гарантирована сохранность самой слабой из бессчетного числа, из тысяч связей, обеспечивающих его существование. Но в долгосрочной перспективе критическое значение будут иметь не только те рощи, где бабочки устраиваются на зиму. С учетом экологических изменений, например глобального потепления, из-за которого сейчас во всем мире с феноменальной скоростью тают ледники, в будущем станут важны альтернативные места для зимовки, которыми пока что бабочки не пользуются.

Бабочка данаида монарх

Чем больше скопление бабочек, тем меньше отдельная особь рискует попасться хищнику. Однако главная причина, по которой эти насекомые используют для зимовки определенные места, состоит в том, что здесь можно поддерживать низкую температуру тела, необходимую, чтобы сохранять энергетический баланс на протяжении трех месяцев, которые бабочка проводит в покое фактически без пищи (Masters, Malcolm, Brower, 1988). В среднем запасов жиров в теле бабочки на момент, когда она попадает на место зимовки, хватает примерно на 90 дней при температуре 15 °C (там же). Если бы температура тела у бабочек в состоянии покоя составляла 30 °C, из-за скорости метаболизма насекомые исчерпали бы жировые запасы меньше чем за десять дней. Кроме того, скорее всего, бабочки оказались бы обезвожены.

Также важно отметить, что миграционное поведение – беспокойство, направление полета, а также, возможно, его продолжительность и конечная точка – развивалось в эволюции. Бабочки не остаются просто в первом попавшемся прохладном месте, ведь там может стать жарко или слишком холодно. Они опираются на генетический, длительный родовой опыт. Поэтому и важны определенные места зимовки, надежность которых испытали предыдущие поколения.