— Вот я и пришел, — слова мои были адресованы лежащему у ног кожаному футляру. — Здесь восходит солнце, и я говорю — все в порядке.

Тут мне в спину ударил внушительных размеров снежок. Я оглянулся и в десяти шагах увидел Кирхен — судя по следам на склоне, она спустилась аккуратно, а не катилась кубарем. Второй снежок прошелестел в метре от моей головы и продолжил полет к подножию Кундуна.

Не найдя в сложившейся ситуации ничего лучшей), я стал спрессовывать внушительный ответ. В это время Кирхен, у ног которой стоял красный альпинистский рюкзак, достала оттуда нечто такое, от чего у меня перехватило дыхание, а именно — брата-близнеца моего футляра. Совершенно не обращая внимания на снежное ядро в моей руке, она сосредоточенно пыталась разделить примерзшие половинки кожаного цилиндра.

Оставив свой снежок, я провернул заранее вставленный микроскопический ключик, не без усилия открыл свой футляр и чуть зажмурил глаза, как это многие делают в самый страшный момент, когда смотрят фильм ужасов. Честно сказать, я ждал хоть какого-то эффекта от произошедшего — прогремевшего грома, сверкнувшей молнии или хотя бы порыва ветра. Но ничего такого не случилось, разве что солнце поднималось над горизонтом все выше, но это произошло бы в любом случае.

Ситуация напоминала сцену из триллера — футляр был пуст. То есть, мне так показалось. Приглядевшись, я увидел на дне горсть белого порошка и на всякий случай вытряхнул его из цилиндра, отчего образовалось небольшое облако, которое тут же развеял ветер. Какая-то часть попала мне в лицо, я почувствовал жжение в глазницах, а во рту появился привкус горчицы.

Сквозь слезы я смотрел, как Кирхен смогла, наконец, справиться со своим футляром, высвободив такой же кратковременный смерч, как у меня, и с тем же результатом. Разница заключалась лишь в том, что ее облако было черным. Она закашлялась и стала тереть лицо. Какое-то время мы приходили в себя, утираясь снегом. Когда жжение прекратилось, я подошел.

— Доброе утро мисс, — пытаясь вложить в тон как можно больше холодного разочарования, я ощущал желание обнять и согреть ее. — Прекрасная погода, не так ли?

Погода и в самом деле улучшалась с каждой минутой — солнце грело все сильнее, и снег стал немного подтаивать.

— Как будем выбираться? — не обращая внимания на мои слова, спросила Кирхен. — Орлы за нами не прилетят.

— Что у вас в инструкциях об этом сказано? — мне все же хотелось упрекнуть ее в нечестной игре. — Уверен, вы знаете об этом больше моего.

Девушка ничего не ответила, со вздохом взяла свой рюкзак и стала осторожно пробираться вниз. Она даже не оглянулась. Мне стало стыдно. Несколько раз поскользнувшись, я догнал Кирхен и взял у нее рюкзак.

— Предлагаю вернуться внутрь горы и выйти через лабиринт. Думаю, что я мог бы нас вывести. И прошу простить меня за тон, это от неожиданности.

— На небо я еще успею, — ответила Кирхен. — И нечего обижаться на то, что я ничего не сказала в Катманду. Работа есть работа. У тебя было свое задание, а у меня свое.

— Почему же на небо?

— Если вверх — это значит вниз, то вниз — это значит вверх. Вспомни, как ты сюда попал. Поэтому, если не планируешь путешествие в космос, спускаться в гору не советую. И это не в моих инструкциях сказано, а ежу понятно.

Почему когда общаешься с девушкой, которая тебе нравится, интеллектуальные способности скачут от слабоумия к гениальности и обратно, не задерживаясь надолго ни в одной из этих крайностей? Наверное, тибетцы могли бы дать остроумный ответ. Почувствовав себя совершенным болваном, я предложил идти по руслу небольшого ручья, образованного тающим ледником. Спуск оказался очень сложным: ноги проваливались в мокрый тяжелый снег, то и дело встречались глубокие трещины, и, вдобавок, становилось все жарче. К полудню мы едва ли спустились на триста метров.

— Как поживает ваш брат? — поинтересовался я, когда окончательно выбившись из сил, мы сделали привал.

— Бари? Прекрасно. Надеюсь, он ждет меня внизу. Кстати, я не хотела бы, чтобы вы там встретились.

— Почему?

— Я говорила, что к женщинам он поворачивается мужской стороной. А я не из тех, кто позволяет себе одновременную связь более чем с одним мужчиной. И он мне не брат.

— Что же тогда произошло в кинотеатре?

— Я в тебя влюбилась, — Кирхен взяла меня за руку. — Но это ничего не меняет. И еще. После нашей встречи… Уверена — будет мальчик. Но это тоже ничего не меняет.

— Но как же? Почему? — потрясенный до основания, я не находил слов.

— С таким чувством реальности ты проведешь жизнь в бесцельных перемещениях по планете и утопических проектах. Что ты сможешь дать мне и нашему ребенку? Только без обид, ладно? Я расскажу ему о тебе, но постараюсь, чтобы он вырос другим. Ну что, продолжим путь?

Подхватив рюкзак, Кирхен отправилась вниз по руслу и, похоже, не собиралась дальше обсуждать тему. Я же, наоборот, решил внизу вернуться к разговору.

Сделав несколько шагов, я услышал странный шум, оглянулся и увидел свой снежок, оставленный на вершине. Теперь он был размером с небольшой дом и катился в нашу сторону по склону, на глазах увеличиваясь в размерах.

— Осторожно, лавина! — закричал я, и через несколько секунд уже барахтался внутри плотного кокона из мокрого снега.

Потом я почувствовал знакомый запах. Мое тело лежало на остатках сугроба, вокруг была талая вода, в которой плавали колеса повозок, музыкальные инструменты и знакомые мешки из каравана китайца Ру. Над головой возвышалась вершина Кундун без признаков снега.

Зачерпнув ладонью немного забортной воды, я убедился, что нахожусь посреди гигантской лужи, наполненной элитным ойвейским чаем. Вот и сбылась судьба чая — он оказался заваренным, как и положено, ледяной водой.

Мой сугроб быстро уменьшался под жарким солнцем, и, в конце концов, я выбрался из чайного озера вплавь. Выйдя на кремнистую дорогу, я отметил, что нахожусь в том же месте, в котором несколько дней назад покинул повозку и вскоре даже нашел большой валун, сидя на котором делал свои записи.

ЛЮБОВЬ=Н2O. Да уж, воды в последнее время достаточно. К счастью, камень по-прежнему был теплым, словно я и не поднимался на вершину. Я расстелил одежду для просушки, погрузился в мысли и кажется, уснул.

— Похоже, вам сейчас не повредит глоток портвейна! В это время дня и для подобного климата рекомендую «Уайт Руби», тем более что именно он залит в мою фляжку.

Поначалу я не мог понять — снится мне голос Левона или я слышу его наяву.

Похоже, я проспал несколько часов. За это время вокруг произошли множественные изменения: лавина окончательно растаяла, чайное озеро превратилось в незначительные мелкие лужицы, и даже обломки повозок и мешки были куда-то убраны.

Мимо брела пестрая процессия паломников, жарко светило солнце, а в двух метрах от моего камня и в самом деле стоял Сурьяниан.