стороны разлетелись мокрые землистые брызги. Только теперь, оглянувшись назад, наследница поняла, что они находятся у самой реки, и ей еще повезло, что она не свалилась в холодную воду. Однако грязный водянистый берег был ничем не лучше.

— Ну и гад же ты. — смиренно сидя на земле и не спеша двигаться, обиженно буркнула Ева.

— Ты сама попросила. — не скрывая издевательской улыбки, ответил Райнхард.

Сразу после он протянул ей руку. Однако Мерриман лишь фыркнула и показательно отвернулась в сторону.

— Женщины… — устало прорычал дьявол.

Более не предлагая и не спрашивая, он просто схватил её запястье и потянул на себя, в нужный момент снова подхватывая второй рукой Еву за талию, не боясь испачкаться. Поставив девушку на землю подобно кукле, которой нарисовали крайне недовольное выражение лица, он зафиксировал её на месте и отшагнул назад, как бы демонстрируя, что всё еще исполняет её прошлую просьбу.

Они простояли какое-то время в тишине. Ева молчала во имя своего протеста против грубости дьявола, а тот просто подыгрывал ей, не теряя ехидной улыбки. Всё это время взгляд девушки блуждал по пространству вокруг. Уже заметно стемнело и всё начала накрывать тьма. Они находились на небольшой травянистой поляне прямо рядом с широкой рекой. Берег был низким, совсем некрутым и плавно переходил к воде. Сзади раскинулись высокие деревья с пышными кронами, и в момент молчания единственными звуками, которые ласкали слух с разных сторон, были журчание воды и шуршание листьев на ветру.

Ева вдохнула ненавязчивый лесной запах и почти сразу успокоилась. По коже бежали мурашки от холода, а платье теперь было мокрым и грязным, но внутри вдруг разлилось такое всепоглощающее тепло и спокойствие, что все неприятности ушли на второй план. Даже самая большая темная скалящаяся «неприятность» снова не так уж и раздражала.

— Здесь красиво. — негромко произнесла она, наконец.

Лишь дождавшись этого, дьявол сделал шаг вперед, снова поравнявшись с девушкой. Он стер свою издевательскую улыбку с лица и быстро осмотрелся.

— Я не большой любитель созерцания природной красоты. К тому же, здесь холодно и мокро.

— Ворчун. — вернув себе улыбку, шепнула Мерриман. — Можешь сменить мне одежду обратно? А лучше найти что-нибудь потеплее, но главное — сухое.

Райнхард как-то театрально протяжно вздохнул.

— Когда магия вмешивается в мир, уходят даже такие простые радости, как возможность наблюдать за переодевающейся женщиной.

— Хам.

Дьявол положил ладонь на плечо девушки, и та очень быстро ощутила, как её тело начинает стремительно согреваться. Вместо мокрого платья появился удобный вязаный свитер и плотные штаны, а несуразные туфли для выхода в свет заменили теплые осенние ботинки. Не успела она поблагодарить мужчину, как почувствовала, что вокруг её шеи, подбородка и рта начинает затягиваться мягкий длинный шарф. Его, почти не глядя, закручивал сам Райнхард, делая это показательно равнодушно.

— Ты хочешь меня задушить или утеплить? — сдвинув ткань со своих губ, упрекающе буркнула Ева.

— Я пока не решил. — сухо ответил он, затягивая шарф еще плотней и опуская.

— А тебе самому не холодно?

— Я дьявол. Меня греет моя кровь.

— Дьявол, не дьявол, а в грязном фраке на реке выглядишь немного комично. — она еле слышно посмеялась в шарф.

Мужчина хмыкнул, коснулся своего плеча ладонью и магически сменил парадную одежду на свой обычный костюм, поверх которого было надето длинное плотное пальто. Однако последнее он снял и кинул на землю. Быстро смекнув, Ева села на него сверху, вытягивая ноги вперед настолько, насколько позволяла длина пальто. Райнхард нехотя присоединился, заставляя наследницу потесниться.

Ввиду обстоятельств, теперь они сидели близко, так что девушке приходилось прижиматься плечом к мужчине. Однако её не беспокоило это. Напротив, она будто бы ощущала себя более спокойно и тепло рядом с ним. И как раз этот факт уже вызывал некоторое смущение, но наследница старалась не думать о нем.

— Не Париж, но сойдет. — без особого удовольствия резюмировал дьявол.

— Прости еще раз.

— Ничего. Я не любитель ангельской страны. Вечно кажется, что она такая же, как и сами крылатые — красивая снаружи, но гнилая внутри.

— Ангельская страна? — Ева удивленно наклонила голову чуть на бок.

— Ну да. Тебя никогда не смущало, что у всех ангельских имен, которые я тебе называл, французское происхождение? Как и у дьявольских — немецкое.

— Октавия, кажется, совсем не немецкое имя.

— Это исключение. Дьяволы и ангелы не могут находиться долго в мире смертных без веской на то причины. Однако в вашем мире есть две страны, в создании которых буквально участвовали выходцы из других миров. Поэтому там мы можем находиться сколько душе угодно.

— Германия и Франция? Серьезно?

Райнхард усмехнулся.

— Ну а ты думала, что смертные, которые чуть не захватили весь ваш мир, делали это без потусторонней помощи?

— А разве это законно? — Ева нахмурилась. — Я говорю о законах трех миров, а не наших, естественно.

— Нет. Но такое случается, когда наследник Сифа отворачивается.

Девушка снова опустила напряженный взгляд, направляя его на шумящую реку. Она замолчала. Рука её невольно поднялась и достала из-под свитера кристалл. Помедлив, Ева сжала его в ладони.

Глава 22. Шепоты ошибки

Сжимая в ладони Слезу Авеля, Ева еще какое-то время молчала. Райнхард обратил на это внимание, но не прерывал задумчивого транса девушки. Если честно, он надеялся, что она сейчас вновь решит выбросить кристалл или снова скажет о своем нежелании занимать пост наследницы. Это было ему нужно. Если бы он еще раз услышал, что она сама хочет, чтобы её лишили сил, то непривычное трепыхание совести в его темной душе успокоилось бы. Он, конечно, понимал, что Октавия была права, и ему нужно обсудить всё с Евой, прежде чем снова менять её жизнь. Но… он опасался, что она откажется. И весь план полетит в глубины бездны. Сейчас же у него была тонкая ниточка, которая давала ему право овладеть ею, забрать её себе и не сокрушаться о каких-либо запретах. Конечно, он не признавал для себя, что хочет именно этого. Он продолжал обманываться благой целью для всех трех миров. Но его каменное сердце вопреки этому стучало быстрее, когда он дожидался слов девушки в это мгновение.

— Ты прости меня. — почти шепотом начала она, и губы напряглись в грустной улыбке.

Внутри у Райнхарда всё резко затормозило, с громким шумом чуть не врезалось в эту тихую фразу, и нервно начало работать заново. Он моментально понял, что Мерриман хочет сказать не то, что ему нужно услышать. А значит, её нужно было как можно скорее остановить, чтобы иметь хоть какое-то оправдание в будущем. Чтобы продолжать искусно