Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Назар мне больно, — пискляво получилось.
— Больно тебе, — рявкает он, и так резко меня отпускает, что еле удерживаюсь на ногах, оперившись о стену, — а мне блядь, страшно стало, когда ты не взирая ни на что, кинулась очертя голову. А если этот ублюдок тебя бы прирезал. Вика! О чём ты думала?
— Я… Прости… — я всё ищу слова оправдания и никак не нахожу их.
Вот с его точки зрения я точно больная.
— Ты, наверное, сто раз пожалел, что со мной связался? — выдохнула я, потупила взор, и поняла, что парнишка-то сбежал, пока мы тут выясняли отношения.
— Не сомневайся даже, что это так! — холодно произнёс он, и я тут же обиженно надула губы. — Это, уже, не в какие ворота!
— Назар…
Но нас прервал подъехавший наряд полиции. И сперва я обрадовалась, пока не поняла, что нас решили задержать. Всех. И этих охающих бандитов, что собрали с асфальта, и нас с Назаром тоже.
Я возмущенно пыталась донести до стражей порядка, что это мы пострадавшие, хотя так, со стороны и не скажешь. На что лейтенант полиции Беляков, спокойно и даже равнодушно взирал на меня, и повторял только одно: «Разберёмся», и методично распихивал всех нас по машинам, для отгрузки в отделение полиции.
Назар тоже безуспешно пробовавший объяснить нашу позицию, поняв, что всё бесполезно, попытался договориться с полицией, чтобы хотя бы меня отпустили. Когда и это всё прошло мимо, хотел позвонить, но телефон у него резко отняли, и запихали в машину, к стонущим бандитам.
Меня усадили во вторую машину, и вежливо попросили заткнуться, когда я снова завела тему, о том, что мы не виноваты.
Встретились мы снова только в отделении, и то ненадолго. Поймав мой испуганный взгляд, Назар опять начал вести переговоры со стражами порядка, чтобы меня отпустили. Отпустить меня пообещали, только после выяснения личности, и обстоятельств драки, и быстро распределил по камерам. Правда, по соседним. У меня изъяли сумочку, описав при мне нехитрое имущество, и отвели в камеру. Как раз, на входе и встретились с миллионером, которого заводили в соседнюю.
— Вик, посмотрит на меня! — позвал он меня.
— Разговоры, — гаркнул дежурный полицейский, который заводил его в камеру, тоже всего какого-то взъерошенного, и развороченного. Не было в нём сейчас того лоска, с которым он предстал передо мной сегодня, но зато прямая спина, и широкие плечи, говорили, что он не сломлен подобной ситуацией, ещё и меня пытается поддержать. Я вздрогнула, посмотрела на Назара, и он одними губами сказал «всё будет хорошо», пока дежурный, грубо не втолкнул его в камеру, а потом и меня.
В камере были ещё три женщины. Две молоденькие девчонки, совсем развязно одетые, и пожилая пьяная женщина, бормотавшая, что-то бессвязное, привалившись к стене, сидя на лавке. Девушки тоже сидели на ней. Они равнодушно посмотрели на меня, и я уместилась на единственно свободное место на этой лавке.
Обняла себя руками, потому что было холодно, и я замерла. Было страшно. Мне как человеку, никогда не бывшему в такой ситуации было просто жутко. То, что мне пытался втолковать Назар, ругая за беспечность, отступило на второй план, над вот этим беспределом, когда тебя не выслушав, не поняв просто, сажают в камеру. Вот уж, правда, от сумы и от тюрьмы не зарекайся. Мозг мой лихорадочно пытался вытеснить всё это, пытаясь впасть в анабиоз, абстрагироваться, уйти от реальности. Голова кружилась, и холод и вонь казённого помещения воспринимались мной, как сон. Как страшный, сон. Кошмар. На задворках сознания ещё жил тёплый летний вечер, и оранжевое солнце, и ощущения чуда. И ласковая улыбка, и горячие пальцы, и мягкие губы. Я и вправду задремала, пытаясь уйти от страшной реальности, и не сразу поняла, а вернее услышала, что меня зовут.
— Птичка! — приглушённо звал меня Назар.
Я опомнилась, и под удивлённые взгляды соседок подошла к решетчатой стене.
За столом, где дежурил полицейский, никого не было, и вообще было темно, только настольная лампа светила за его столом.
Было холодно, и я передёрнулась, крепче обхватила себя руками.
— Птичка! — снова услышала Назара.
— Назар, — ответила, но получилось тихо и плаксиво.
— А ты бедовая, — усмехнулся он, видимо, тоже стоя за стеной, хоть и не видно, но хорошо слышно.
— Прости, — вышло ещё жалостливее, и я всхлипнула.
— Ты чего там, ревёшь? — осведомился Назар.
— Нет, — ответила я, заливаясь слезами, и снова всхлипнула.
— Ну, прекращай, — начал утешать он меня, — тут перед тобой хотят извиниться.
— Что? — опешила я, и даже реветь забыла.
— Девушка, — засипел противный голос, — ты это, прости нас!
— Да, красотка, не обижайся, — низкий голос.
— Мы больше так не будем, — подключился третий.
— Ты что, Назар, заставил их? Как? — удивилась я, и даже икнула от неожиданности.
— Нет, ребята сами изъявили желания, покаяться, — хмыкнул Назар.
— Да мы сами, — засипел сразу голос бандита.
— Просто вот, в следующий раз…
— Заканчивай, — оборвал Назар.
Бандит послушно замолчал.
— Птичка, ну как, тебе лучше? — спросил Назар.
Я вздохнула, чувствуя себя непроходимой дурой.
— Назар, прости меня! Вечно ты из-за меня влипаешь, а ведь тебе нельзя, а я… Ты прав, тогда был, что отчитал меня… Я и вправду не подумала, когда увидела того парнишку…
— Да чёрт он… — вставил грубый голос.
— Тихо, — скомандовал Назар.
Я вздохнула.
— Назар, в общем, если ты решишь порвать со мной, я пойму! — выдала на одном дыханий.
— Вика, что у тебя за привычка, серьёзные вещи говорить, совершенно не в подходящей обстановке! — посетовал Назар.
Я потупилась и посмотрела на соседок, с интересом слушающих наш диалог.
Ну да, глупо!
Замолчала, не ожидая продолжение нашей беседы, но Назар, как, ни странно продолжил.
— Не дождёшься, Птичка, — хмыкнул Назар. — У нас