Забираюсь под одеяло, решив, что в душ схожу завтра, а ещё нужно обязательно купить и выпить таблетку и поговорить на эту тему с Дорониным, вообще, это на него не похоже, если честно, с его брезгливостью ко всему...

Засыпаю быстро, меня просто вырубает, и я разлепляю глаза лишь к обеду. Голова гудит, всё же ночной образ жизни не моё. Завтракаю и, набрав Даню, закрываюсь на балконе. Звоню с минуту, но он не отвечает, набираюсь смелости для повторного вызова, но ответом всё та же тишина, опускаю глаза на дисплей, сжимая телефон в ладонях, а после вздрагиваю от звука пришедшего сообщения в мессенджере.

«Прости, не могу говорить. Приглашаю в ресторан в семь, согласна?»

 «Да, к семи буду готова».

Несколько минут жду ответа, но его не следует. Ладно, наверное, действительно занят.

Сажусь за обеденный стол, не успевая взять в руку вилку, как в кухню врывается мама. На лице столько радости, что я невольно улыбаюсь, следуя её примеру.

- Что? - игриво приподнимаю бровь.

- Эля, только что звонили из клиники, куда мы обращались по поводу операции, в общем, мы попали под какую-то квоту или программу, - она говорит быстро, сбивчиво, - я ещё толком не поняла, но они сказали, что мы можем сделать операцию бесплатно.

- Серьёзно?

Замираю, не в силах даже вдохнуть, для меня это больше, чем шок, впрочем, это написано на моем лице.

- В понедельник нужно будет к ним приехать. Ты представляешь? Это же чудо. Настоящее чудо!

- Да, - натянуто улыбаюсь, - да.

- Ты не рада? - остужает свой пыл.

- Нет, рада конечно, просто всё как-то легко... не хочется обнадёживаться раньше времени.

Мама вытирает выступившие слёзы.

- Какая ты у меня уже взрослая, - всхлипывает.

- Не плачь, мам...

Тяну к ней руку, крепко сжимая её ладонь.

- Да, ты права, я слишком рано подняла всех на уши, - наливает в стакан воды, делая несколько глотков, - у тебя сколько пар в понедельник? Нужно определиться со временем, чтобы записаться на приём.

***

Вечером я уже почти готова к походу в ресторан, смущает меня лишь одно, я побаиваюсь идти туда, куда он пригласит. Если это будет какое-то пафосное место, то моя собранность стремительно трещит по швам. Расчёсываю волосы, слыша звонок в дверь.

- Мам, открой.

Кричу без задней мысли, совсем не думая, что это может быть Даня.

Доронин не будет сюда подниматься, но, как оказалось, я ошибаюсь. На фоне я слышу, как мама бежит в прихожую, а потом что-то тараторит.

- Элечка!

Защёлкиваю сережку, прихватив с собой вторую, и выглядываю из комнаты. Данил стоит рядом с моей мамой, у которой в руках огромная корзина цветов, у Доронина в руках тоже букет.

- Привет, - сжимаю в кулаке украшение.

Это неожиданно, более того, я не думала, что он придёт сюда, когда мои родители дома, хоть он явно не робкого десятка, но всё же…

- Готова?

- Почти, - улыбаюсь, принимая букет, - спасибо.

Нужно прийти в себя и не нервничать, но я нервничаю, пальцы подрагивают, и от этого я только сильнее стискиваю ножки цветов. Сейчас мне, наверное, очень важно, чтобы Доронин понравился моим родителям, и если мама ещё в прошлый раз восприняла его адекватно, то вот отец…

После случая с Андреем он долго винил себя в том, что недоглядел и допустил нашу с ним свадьбу, поэтому теперь он очень и очень суров в этом отношении. Я, конечно, его понимаю и совсем не вижу его вины в прошлом, но папе этого не докажешь.

- Эль, я тогда подожду внизу.

- Нет-нет, - уже мама, - проходите на кухню, как мы можем отпустить гостя? Проходите-проходите.

Она почти заталкивает его туда, семеня следом. Усмехаюсь, пожимая плечами, сам пришёл, а зная свою маму, живым (с пустым желудком) он отсюда теперь не уйдёт. Маме только дай волю кого-нибудь покормить, и ей совсем не важно, что мы собираемся в ресторан. На минутку оставляю их вдвоем, мне нужно взять свою сумку и спасать Доронина, иначе он заработает нервный тик. Хватаю клатч и выскакиваю в прихожую. Всё, теперь точно приехали, я же на минуту вышла, всего на минуточку, ну, может, пять… прижимаюсь виском к стеночке на кухне, наблюдая, как папа разливает коньяк по рюмочкам. Честно, это забавно - за всем этим наблюдать, Данил явно не в своей тарелке, а мне очень хочется как-то это сгладить. Делаю шаг навстречу к столу, убирая руки за спину.

- Пап, мы торо…

- Сядь, дочь, не мельтеши здесь.

Папа сегодня в ударе, обычно он очень сдержанный человек, но сегодня… короче, у его брата день рождения, и папа всего минут двадцать как вернулся с этого праздника, соответственно, уже пьяненький и не в меру разговорчивый. Накрываю лицо ладонью, садясь на стул рядом с мамой.

- Ну, за знакомство, - папа поднимает рюмку.

- За знакомство.

Доронин выпивает коньяк, даже не морщась, хотя с его-то похождениями удивительно бы было обратное.

- Мы спешим, пап…

- Успеем, Эль, - Данил ставит стопку ближе к отцу, и тот довольно улыбается.

- Вот наш человек, а то мне все во дворе: богатей, богатей. Молодец!

Папа повторяет манипуляцию с коньяком, а мама тем временем выставляет на стол тарелочки с закуской, такими темпами мы сегодня никуда не уйдём, закидываю ногу на ногу, поправляя длинную юбку на коленке.

- Ты вот лучше скажи, у вас с Элькой всё серьёзно?

- Папа!

- Слава!

- Цыц, - прикладывает палец к губам.

Доронин усмехается, немного откидываясь на спинку стула.

- Серьёзно, не сомневайтесь, - последнее он говорит, смотря мне в глаза.

- Это хорошо, а то был тут один…

И папа заводит шарманку о том, какой Андрей козёл. В общем, ничего нового, да и одёргивать его смысла уже нет, не поможет. Поэтому я смирно сижу, слушая все эти рассказы по сотому кругу. По мере его рассказов я вижу, как меняются эмоции на Доронинском лице, он явно недоволен услышанным. И не ясно, чем именно, тем, как поступил Андрей, или же самим рассказом в целом.

- Давай ещё по одной, - чокаются, - расскажи-ка нам лучше о себе. Давно с Элей знакомы? Кем работаешь? Кто твои родители? А то от дочери не доспрашиваешься.

- Давно знакомы, - косится на меня, - не работаю. Отец - бизнесмен, а мама, мама живёт в Европе.

- Бизнесмен? Я вон тоже бизнесмен, но на таких машинах не разъезжаем. Разворовали страну! Разворовали.

- Папа!

Вот сейчас мне уже стыдно. Потому что дети не ответственны за своих родителей, и если данная претензия, может, и применима к Доронину-старшему, то Данька здесь ни при чём.