– Отец все знает, – выпалил он. – Наверное, нас выследили. Он велит мне возвращаться в Килдрамми.

Элейн бессильно опустила руку; может, это и к лучшему.

– И что? Ты собираешься ему подчиниться?

Дональд яростно замотал головой:

– Как я могу оставить тебя? Но он сказал… Он сказал, что ты и твой муж тоже уезжаете.

Она улыбнулась кривой улыбкой:

– Да, уезжаем. Малкольма исключили из королевского совета. Я решила, что это потому, что ему больше не доверяют, но, кажется, дело во мне.

– Если мой отец знает, что я люблю тебя, то это непременно станет известно и твоему мужу, – заметил Дональд.

Элейн стояла, прижавшись к каменной стене, которая была холодная как лед.

– Мне все равно, что думает Малкольм, но он ревнивый муж, Дональд. Он убьет тебя, если узнает, что я отвечаю на твою любовь. – Она сказала это так просто, таким бесстрастным тоном, что у него мурашки побежали по спине. – Возможно, для тебя будет лучше, если ты уедешь в Килдрамми и забудешь обо мне. – «И для меня тоже, пока моя глупость не привела нас к беде», – мысленно произнесла она.

– Нет.

В холодном свете звезд Элейн пристально, серьезными глазами смотрела ему в лицо.

– Ты готов так смело подвергнуть свою жизнь опасности ради меня?

– И гораздо большей опасности, миледи. Пусть это будут даже драконы, чудища из преисподней!

Она засмеялась.

– О Дональд! А привидения? Неужели не убоишься привидений? – прозвучал ее вопрос в зловещей тишине.

– Никого и ничего! Ни змея с головой льва, ни единорога, ни василиска! – Он с жаром, не долго думая, привлек ее в свои объятия, его глаза вспыхнули от страсти. – Любовь моя!

– Подожди! – Элейн напрягла слух. – Кто-то идет… —

Она оттолкнула его.

Дональд прислушался.

– Это просто ветер. – Поймав ее руку, он снова прижал Элейн к себе. – Идет буря. Слышишь, как шумят деревья в парке за стеной?

Был ли это ветер, или это гневался Александр, прячась во мраке ночи? Элейн вдруг ощутила его холодное прикосновение; ужас объял ее. Но через миг это исчезло, так же внезапно, как появилось.

– Наверное, это воюют друг с другом драконы, – молвила она с облегчением.

– Или совокупляются в темноте. Рев, который ты слышала, – это вопли, которые они издают в любовном экстазе. – Дональд крепко обнял ее. – Не уезжай с ним завтра, умоляю тебя.

Она не стала его отталкивать на этот раз.

– Я должна уехать, Дональд, – прошептала она. – Должна, иначе мы оба пропадем! – Элейн нежно провела рукой по его лицу. – Мне надо быть с моими детьми.

– Но ты вернешься ко двору?

Он еще крепче обнял ее. Она затаила дыхание, испугавшись волны желания, которая с неукротимой силой овладела ею.

– Конечно, я вернусь.

– И скоро.

– Скоро, обещаю. Мне надо идти. – Она с беспокойством огляделась.

Дональд помрачнел.

– Ты ведь не позволишь… – Он запнулся, подыскивая слова. – Не позволишь лорду Файфу дотрагиваться до тебя… – закончил он почти шепотом.

Элейн коснулась пальцем его губ:

– Он мой супруг, Дональд. Я не вольна запретить ему обращаться со мной, как со своей женой.

Когда Элейн брела одна по саду, направляясь к видневшейся впереди громаде дворца с окнами и дверями, ярко освещенными тысячами свечей, ее глаза были сухи. Не надо было заходить так далеко, она сама виновата. Ей нельзя видеться с ним, это решено. Но что за дивный, прелестный был миг, когда она уже была готова считать Дональда Мара своим возлюбленным! И все же ради его и ее блага этого не должно произойти.

XIV

Замок Фолкленд. Рождество 1257

Ронвен недоверчиво посматривала на Малкольма. Хоть он и бывал порой жесток, она не могла не испытывать уважения к этому человеку. К тому же Элейн как будто вполне притерпелась к нему. Ронвен была не против выслушать любую его просьбу.

Малкольм улыбнулся: он правильно понял, что было у нее на уме в тот момент. Тогда Джон Кит очень обстоятельно описал ему, как был убит Роберт де Куинси. Слушая его, он молчал, но так же, как и тот, содрогался от ужаса при мысли, что женщина способна так хладнокровно и люто расправиться с мужчиной. Найдись такой злодей среди его людей, Малкольм был бы даже этому рад, но рассчитывать на женщину-злодейку, к тому же преданную его жене, а вовсе не ему, – в этом было мало утешительного. Вернувшись из Лондона, она снова тихо приступила к своим обязанностям старшей няни в детской, и, насколько ему было известно, ее отлучка не вызвала у Элейн ни тени подозрения. Что скрывалось за ее холодным взглядом, подумал Малкольм, не безумие ли? Он снова содрогнулся.

– Вы хорошо управились в Лондоне, леди Ронвен, – сказал он. – Благодарю вас.

Ронвен поклонилась.

– Ради моей жены вы, возможно, способны на многое, – продолжал он задумчиво.

– Я готова умереть за нее.

– Надеюсь, что в этом не будет необходимости, – мрачно произнес Малкольм. – Он прошелся вдоль стола. – Когда мы с женой были в Данфермлайне, до меня там дошли очень неприятные слухи. Я в полной растерянности и не знаю, как мне следует поступить, – сказал он с некоторой неуверенностью, доставая из ящика стола письмо; стоя к ней спиной, граф держал его в руке. – Может быть, вы посоветуете мне.

Ронвен не ответила, и он продолжал:

– Похоже, что мою жену преследует один юный придворный хлыщ. – Он повернулся к женщине, постаравшись, чтобы его лицо ничего не выражало; шутливое ухаживание Дональда оказалось серьезной интригой, так писал ему анонимный доносчик, видимо хорошо осведомленный. – Молодой человек – сын моего приятеля, сотоварища по королевскому совету, и я не хотел бы его огорчить. Однако приставания молодого человека приводят Элейн в отчаяние, да, в самое настоящее отчаяние, – повторил он с чувством. – Это одна из причин, заставившая меня вернуться с ней в Фолкленд. Однако я боюсь, что он может последовать за ней сюда.

– И добиваться ее под крышей вашего дома? – Ронвен подняла брови.

Он как бы в беспомощности пожал плечами:

– Он умеет красиво говорить, как я понимаю.

– А она не может этому противостоять? – Ронвен отказывалась этому верить.

– Он просто лишает ее воли, она не в силах сопротивляться. – В голосе Малкольма слышался гнев. – Здесь, вдали от него, она плачет, просит освободить ее от наваждения, от этого юнца; а потом, когда приступ раскаяния проходит, она умоляет не причинять ему вреда, ведь он так молод еще и глуп. – Малкольм нагнулся к ее уху. – Она просит меня спасти ее. Сегодня к вечеру я должен ехать в Стирлинг ко двору. Вы отправитесь со мной, но, когда мне надо будет возвращаться в Фолкленд, вы там задержитесь. – Он смотрел ей прямо в глаза. – Думаю, вы знаете, что делать, теперь у вас есть опыт в подобных делах. Вы понимаете меня?