— С чего бы аллери помогать беглым рабам? — задумчиво произнес зверолов, и Стас с тревогой смотрел на него. Слово Лютоглаза имело вес. Если он скажет, что Элор надо выдать…

— То есть она не хочет уйти с ними?

— Нет! Они убьют ее, как только она окажется в их руках. Ей некуда идти.

— Тогда пусть остается, — сказал Лютоглаз. — Будь она врагом, хотела бы уйти с остальными. Но я видел ее глаза. С нами ей не так страшно.

Стас благодарно кивнул. Теперь Элор в безопасности.

— Они могут напасть, — сказал он.

— Они обязательно нападут, вождь, — сказал Лютоглаз. — Свиток и пленники у них, теперь их ничто не удержит!

Похоже, он был этому рад.

— Идем наверх, — сказал Стас. — Надо готовиться.

Стас расспросил прибывших ставров и выяснил, что аллери немного: отряд человек в пятьдесят. Значит, будет подкрепление. Но сколько бы их ни было, отступать нельзя, да и некуда. Гора — отличное место для обороны, но она же и ловушка. Если их одолеют, бежать некуда. Но, может, это и правильно? Даже крыса, загнанная в угол, бьется, как лев…

Такие мысли владели Стасом, когда он обходил лагерь и осматривал посты, но ни словом, ни жестом он не выдал неуверенности. Он вождь, и в него верят!

Остаток дня прошел в тревожном ожидании. Аллери скрылись из вида, но никто в лагере не сомневался, что столкновение неизбежно. Ставров стало больше, но если считать, что это пополнение — измученные полуголодные рабы, невооруженные и не умеющие сражаться… Положение непростое. Но в глазах освобожденных светилась такая радость и решимость биться за свободу, что Мечедар гордился, что он — ставр.

Он приказал раздать прибывшим все запасы еды. В случае победы они добудут еще, а проиграют…

— Это ты!

Мечедар обернулся и узнал Крепкорога. Старик смотрел с изумлением:

— Я узнал тебя, ставр.

— Я тоже тебя узнал.

— Ты смог бежать! Как?!

— Длинная история. Не время об этом говорить.

— Мне сказали: ты вождь безрогих.

— Это так.

Старик обнял его:

— Я помню время Последней битвы. И помню, какими были ставры. Смелые, свободные! Я давно не видел их такими и думал, уже не увижу. Спасибо тебе, Мечедар.

Стас не знал, что ответить. Никогда он не испытывал такой гордости и душевного подъема. В его прошлой жизни не было ничего подобного.

Ему захотелось увидеть Элор. Так сильно, что, когда он подумал о ней, в груди полыхнуло пламя. Кто знает, свидятся ли они после атаки?

— Я стану молить богов за тебя, — прошептала девушка, едва он подошел к ней. Стас смотрел — и не мог насмотреться. Мятая, покрытая копотью костра одежда, худое лицо с темными кругами вокруг глаз — все это сейчас не имело значения. Элор была прекрасна.

— Спасибо, Элор. Ты… — он заговорил на ее языке, не желая, чтобы их слушали другие, — только не уходи никуда отсюда, ладно?

— Хорошо.

— Там может быть опасно, — Стас кивнул в сторону укреплений. — Не ходи туда. И еще. Они могут стрелять!

— Не беспокойся обо мне, Мечедар, — хрупкие руки Элор сжали его запястье. — Со мной ничего не случится. Думай о победе!

— Все это ради тебя, — поднимаясь, сказал Стас. — Элор, ты — лучшая из женщин на этой земле.

— Иди же… Удачи.

Элор отвернулась. Ее плечи вздрогнули. Стас повернулся. И увидел Остроклыка.

— Впереди бой, а ты говоришь с аллери на их языке. — Ставр смотрел угрожающе. — Я никогда не понимал тебя, Мечедар. О чем вы говорили?

— Не твое дело.

— Да? — Остроклык подошел вплотную, так, что их носы едва не соприкоснулись. — Я не верю тебе, Мечедар!

— И что? — Ладонь Стаса сомкнулась на мече.

Остроклык ощерился:

— Получается, я твой должник. Ты спасал меня от плетей и даже вытащил из Ильдорна. Но все равно я тебе не верю! Не знаю, из какого ты клана, но ты чужак!

— Мне все равно, что ты думаешь, — стараясь держаться спокойно, ответил Стас. Его окатило холодом от дьявольского чутья ставра. — Иди и сражайся!

Остроклык щелкнул пастью и скрылся в толпе.

— Аллери наступают!

Ставры высыпали к обрыву, и Стас надорвал горло, призывая разойтись по местам, затем побежал к укреплениям.

Аллери было не так много, с горы казалось: не более двух сотен, но Стас понимал, насколько это внушительная сила. Две сотни обученных и вооруженных до зубов бойцов! Айрин решила разделаться с ними одним ударом, покончить с Элор и с бунтовщиками. «Посмотрим», — процедил Стас. Сердце его колотилось.

— Древоруб!

— Да, вождь!

— Заряжай! Быстро!

Чуть скрипнув, катапульта напряглась, готовясь метнуть заряд. Подняв руку, Древоруб ждал, и все ставры притихли, глядя на приближавшуюся цепь аллери.

Впереди, как положено, продвигались стрелки, за ними — воины в кольчугах. Стрелки еще не стреляли, но Стас приказал приготовить щиты: каждый боец на счету, и всякий раненый снижал шансы на победу.

Аллери шли плотным строем. На бо́льшую удачу трудно было рассчитывать. Стас положил руку на плечо Древоруба:

— Пора. Стреляй.

Древоруб крякнул и молотом выбил удерживающий маховик клин. Камень килограммов под сто с гудением полетел вниз и, врезавшись в плотный строй, разметал людей, как пластиковых солдатиков. Ставры взвыли!

— Заряжай! Быстрее! — Стас боялся, что противник отступит или предпримет какой-то маневр, и хотел стрелять, пока была возможность.

Древоруб вымуштровал свою команду так, что Стас не успевал смотреть, куда падают камни. Для средневековой машины катапульта стреляла с огромной скоростью, и Стас увидел, что аллери остановились в замешательстве. Ничего подобного они не ожидали. Мощь неизвестного оружия внушала им страх. Стас слышал, как всадники-офицеры гонят растерявшихся воинов вперед.

Воздух наполнился шелестом, и Стас не сразу сообразил, что это.

— Щиты! — заревел Лютоглаз так, что его услышали даже аллери. Ставры укрылись за щитами, защищаясь от падающих сверху стрел. Аллери могли стрелять только навесом — от прицельной, наносящей максимальный урон стрельбы ставров защищали камни. Тем не менее Стас услышал крики первых раненых. Битва началась.

Полагая, что стрелки хорошо проредили оборону врага, аллери бросились на штурм. Склон был не слишком крут, но быстро взобраться по нему было непросто.

Катапульта выстрелила еще раз и замолкла. Дальше стрелять бессмысленно — мертвая зона.

Через щель в камнях Стас глядел на приближавшихся аллери. В голове не было и мысли о том, что это — люди и что он сам — человек… Нет. Впереди были твари — не люди!