отец любил свою дочь, но также знал, как сильно дочь обожала отца. В начале их короткой семейной жизни, Андрон ревностно относился к этому. Ему казалось, что любить она должна одного его. Пока, наконец, не понял, что отношение дочери к отцу — это было совсем иное обожание. И пока, наконец, не осознал, что его она любит не меньше, чем отца. Голос жены спросил:

— Ты убедился, что я жду тебя?

— Да, я вижу машину, — отозвался он.

— Тогда не тяни, Андроша, — попросила она. — Собирайся быстрее. Я очень устала за эти дни. Толком не спала. Давай, поехали.

— Может быть, я лучше на своей? — спросил он.

— Не дури, Андроша! — вздохнула она. — Разве это не твоя машина? Теперь они все твои. Там будет много народа, все должны видеть нас вместе. Понимаешь? Вместе.

Эти слова жены, как будто подхлестнули Латаева. Она тонко чувствовала, о чем он думал и чего хотел. Быстро собрался. Надел заранее приготовленный черный костюм и черную рубаху. Его охранник во второй комнате едва успевал за ним. Андрон вышел из номера. Спустился по лестнице на первый этаж. На ресепшен дремавшая дежурный администратор проводила его очумелым взглядом до самой двери. Латаев живо сбежал по ступеням крыльца, не оглядываясь на красиво оформленный вход в гостиницу, быстрым шагом подошел к машине жены. За ним торопливо семенил охранник. Водитель, крупный плечистый парень, приветливо, как старому знакомому, протянул Андрону руку, но не улыбался, и Андрон принял это нормально, ибо повод, по которому сейчас происходила их встреча, совсем не был радостным. Тем не менее, душа Латаева пела, но он глубоко запрятал эту песню. Напустил на лицо печальное выражение. Водитель открыл перед ним пассажирскую дверь, противоположную той, в которую всегда садилась его жена. Латаев нагнулся, чтобы посмотреть на жену и поздороваться с нею, и в этот момент ощутил сильный толчок сзади. Этот толчок бросил его в салон автомобиля, головой в чей-то живот, так внезапно, что Андрон не успел никого разглядеть внутри. Мгновенно почувствовал, как его горло и шея были стиснуты жесткими пальцами, словно тисками. Дышать стало тяжело, попросту невозможно. Водитель, толкнув Латаева в салон, резко повернулся к охраннику, выхватил пистолет и выстрелил ему в грудь. Тот удивленно открыл рот и рухнул там, где стоял. Водитель впихнул в салон ноги Андрона, завернул руки ему за спину, накинул на запястья наручники, обшарил, изъял оружие, захлопнул дверь, сел за руль и плавно тронул авто с места. Пытаясь втянуть в себя воздух, Андрон хрипел, осознавая, что в машине нет его жены. Задыхаясь, даже не ощутил, как его обезвредили. Когда хватку на горле чуть ослабили, у него мелькнула мысль, что жена наняла убийц, чтобы прикончить его. Как он мог забыть, что от любви до ненависти один шаг. Один шаг — и жизнь превращается в прах! Женская месть страшна, как страшен ад. Женщина, которую отвергли и унизили, мстит изощренно. Логика ее мести не поддается мужскому разумению. Латаев хватал ртом воздух. Ослабленная хватка на горле не позволяла вдохнуть его полной грудью. Он сипел, хотел сейчас только одного: много воздуха. Тот теперь для него стоил дороже всех денег. Воздух и жизнь слились воедино. Именно в такой момент человек понимает, что судьба — она женского рода, что без женщины ни в чем не бывает начала и не бывает конца. Неправда, что женщина сильна своей слабостью. Это выдумали сами женщины и деликатно вложили в уста мужчинам. Пусть, наивные, думают, что они все знают о женщинах. На самом деле это женщины все знают о мужчинах. Это женщины ведут их по жизни, как поводыри. Мужчина для женщины — это мускульная сила. Но настоящая природная сила таится внутри самой женщины, и мужчина не способен ничего ей противопоставить, кроме самомнения и преклонения перед женщиной. И вот жесткие пальцы на горле Андрона ослабли. Он со свистом втянул в себя воздух, закашлялся, на глазах выступили слезы. Так вот что такое жизнь? Как она прекрасна! Как важно ценить каждую прожитую минуту! Он оторвал лицо от чьего-то живота, пошевелился, опять глубоко втянул в легкие воздух и внезапно услышал над самым ухом звук знакомого голоса:

— Ну, здравствуй, зятек!

Оцепенев, Латаев подумал, что ослышался. Но голос повторился:

— Подними морду кверху!

Не хотелось верить собственным ушам. Что это? Из преисподней? Этот страшный голос. Не может быть. Но тот снова хлестнул:

— Быстро ты соплями изошел!

Рывком Латаев поднял голову, подобрал под себя колени, выпрямил спину, неловко сел. И замер от испуга, увидав живого тестя. Его огромную мощную фигуру, волевое надменное лицо, его крупные руки. Как он сразу не догадался, чьи пальцы держали его за горло? Жесткие, безжалостные. Он и сам не знал жалости, когда с кем-то разделывался. Но сейчас за горло схватили его. И это был ужас. Ужас вдвойне, потому что вмиг рухнули все его чаяния. Что же произошло? Неужели Степан подставил? Обманул. Латаев непроизвольно выдохнул:

— Ты жив?

— Не ждал? — голос тестя грубо ударил под дых. — На мои похороны собрался! Вишь, как вырядился. Во все черное.

Лихорадочно ощупью Андрон пытался найти выход из положения, но никакие мысли в голову не шли. Скованно заунывно произнес:

— Но жена звонила.

— У тебя больше нет жены! — отрезал тесть, словно вонзил Андрону в мозг нож по самую рукоятку. — Ты ведь ждал этого звонка! Не правда ли? И дождался. Я так захотел! В моей семье все живут по моим правилам! Быстро ты забыл, что фигуры на шахматной доске расставляю я, и я их двигаю! Вот и поплатился за короткую память!

Хотя тесть больше не прикасался к нему, у Латаева вдруг возникло ощущение, что он снова почувствовал жесткие пальцы у себя на шее. Он с трудом выпихнул:

— Я не забыл.

— Тогда о чем ты думал, когда устраивал покушение на меня? — точно железные клинья в оба полушария мозга вбил голос тестя.

— Это не я, — попытался отрицать Андрон.

— Конечно, не ты! — сказал тесть. — Кое-чему ты у меня все-таки научился! Ты людей направил! Их больше нет! Я приказал уничтожить всех! Их, кажется, трое было?

— Я ничего не знал, — оправдываясь, продолжал бормотать Латаев.

— И подрывника ты не знал? Не встречался с ним? — нахмурил густые брови тесть. — А ведь это мой человек! Я сам подставил его тебе! Ты играл по моим правилам!

Раскрыв рот, Андрон ничего внятного произнести не смог, только губы раздвинулись, показав ровные белые зубы. Открытые с зеленоватым блеском кошачьи глаза потухли и помутнели.