Следующий мой поступок можно объяснить только недавно опустевшим бокалом, никак иначе!

— Эй, ты куда?! — забеспокоилась Нала.

— Не отставай! — скомандовала я и, покрепче вцепившись в руку подруги, потащила ее за собой.

Потолкавшись немного, мы ловко вынырнули как раз перед нацелившимся на свободную скамеечку парнем.

— Ой, простите! — пролепетал он и попятился, хотя нас не толкнул и даже не задел.

Я еще раз прошлась по нему взглядом. Вроде не обозналась.

— Гордик Изенк?

На чуть более пухлых, чем следовало бы, щеках молодого человека проступил румянец, на лице — легкое удивление.

— Я вас знаю? — Мой случайный знакомый затравленно огляделся, будто питал надежду, что за его спиной стоит кто-то другой с таким же именем и обращаются сейчас к нему. Но такового, естественно, не нашлось, а посему последовало новое предположение: — Вы что-то у нас покупали?

— Нет. — Жаль, под маской не было заметно, как искренне я улыбнулась.

Просто улыбка, и все…

— И точно, драгоценности на вас не наши, — смущенно заметил молодой купец.

Пора было уже сжалиться над ним.

— Михаэлла, мы однажды завтракали вместе. Помнишь?

Он, конечно же, вспомнил, и минуту спустя мы втроем заняли облюбованную юношей скамеечку, мне было торжественно вручено пирожное и заказано еще одно, для Налы. Смеясь и подшучивая друг над другом, мы с Гордиком рассказали Нале, как Тавиш едва не набросился на решившего позавтракать со мной парня с кулаками. Потом пришлось перейти к вещам более серьезным: я осторожно призналась Гордику, что Тавишу Дивальду никакая не сестра, а родственница намного более дальняя, не забыла упомянуть и про риссов. Не хотелось случайно вовлечь его в неприятную ситуацию. Если первое признание еще отдалось легким недовольством на не слишком выразительном лице парня, то на второе он и ухом не повел. Видимо, я не ошиблась, и этот Гордик Изенк действительно неплохой человек.

Краснея и запинаясь, сам молодой купец признался, что, поскольку основными покупателями в ювелирной лавке его отца являются столичные аристократы, его постоянно приглашают на всякие праздники. Но пойти он впервые осмелился и, оказавшись в незнакомой обстановке, сильно растерялся и ни разу не решился пригласить кого-нибудь танцевать. Боялся, что все эти родовитые девицы на выданье станут воротить от него носы.

В моей подруге, наверное, пропала великая сваха, потому что, только услышав это, она сразу же вцепилась в парня:

— Показывай, которая нравится. Сейчас все организуем!

Гордик из румяного вмиг побледнел.

— А может, лучше не надо? — жалобно взмолился парень.

— Надо! — непререкаемо заявила Нала и для пущей убедительности сверкнула на него глазами.

Гордик весь сник, даже голову в плечи втянул.

Так жалко его стало! И я решила осторожно вмешаться:

— Что-то себе партнера ты с таким рвением не ищешь…

— Успеется! — отмахнулась от меня ничуть не смутившаяся Нала и потеребила за рукав несчастного парня: — Ну так что, показывай, которая?

Жутко смущенный купец обратил взгляд на меня и виновато улыбнулся.

— Потанцуешь со мной, Михаэлла? Один танец. Пожалуйста.

Фу ты! А я уж испугалась.

— Могу и не один. — И сама протянула ему руку.

— Что, вот так просто? — насупилась Нала. — Ну, так даже и не интересно!

Я фыркнула, ловко стащила с подноса у пробегающего мимо слуги еще одно пирожное, отдала ей и, пока она не опомнилась, повлекла несопротивляющегося Гордика к танцующим. Даже тот факт, что присоединяться к уже начавшемуся танцу вроде как не принято, меня не остановил.

Двигался мой новый партнер нормально. В том смысле, что ноги мои ни разу не пострадали, но и так свободно, как в объятиях Тавиша, я себя ни на миг не почувствовала.

Несколько минут безуспешно боролась с собой, потом такое неправильное положение дел начало злить. И дался мне тот Тавиш вместе с его несносным характером и потрясающим талантом влезать в неприятности и втравливать в них заодно и меня! Да, с ним точно не соскучишься и, несмотря на все недостатки, на него всегда можно положиться. Но мне ведь хочется тихого размеренного существования, так? Именно! Значит, никакого Тавиша! Ну, разве что в гости по выходным.

Однако танцевать все равно расхотелось окончательно и бесповоротно. Мысленно я обругала себя, что наобещала Гордику свое общество едва ли не на весь вечер, и уже прикидывала, под каким бы предлогом в конце танца вернуться на скамеечку к Нале. Может, сослаться на дурное самочувствие? Ох, все это окружение на меня отвратительно влияет, я уже становлюсь заправской врушкой! Но придумывать ничего не пришлось. Только-только музыка стала стихать, как парень подался чуть ко мне и тихо попросил:

— Пойдем, я тебя с родителями познакомлю. Они уже несколько минут не сводят с нас глаз.

Отказываться было как-то неудобно, и я кивнула, только настояла, чтобы мы позвали с собой Налу.

Когда мы не танцевали, с Гордиком было легко и спокойно. Смущался он, а не я. Я же чувствовала, что контролирую ситуацию, ничего неожиданного не произойдет. При таком раскладе и с родителями знакомиться не страшно.

— Дай угадаю, — с улыбкой встретил нас его отец — упитанный мужчина с большой, седеющей уже бородой, облаченный в непривычную, очевидно, привезенную издалека одежду, будто широкое платье натянули поверх штанов и подвязали поясом, — это и есть та девушка, о которой ты нам с матерью все уши прожужжал?

Щекам сделалось приятно тепло.

А мать парня, кругленькая невысокая женщина в строгом, но очень дорогом платье, склонила голову набок, окинула меня лучистым взглядом и доброжелательно улыбнулась.

— Ее зовут Михаэлла Дивальд, — все еще боясь, что мы все друг другу не понравимся, представил меня Гордик. — А это — Нала Дивальд.

— Наслышан, — кивнул пожилой купец. — О вашем родственнике и его внезапном воскрешении вся столица несколько дней гудела.

На это и был расчет. Слухи разлетятся, и мне не придется каждому новому знакомому объяснять свое происхождение. Впрочем, врать больше необходимого я тоже не собиралась, поэтому сразу поспешила исправить небольшую неточность:

— Михаэлла Ритара. Я очень дальняя родственница Дивальдам, просто сейчас, в силу обстоятельств, Тавиш опекает меня.

— Что ж, будем знакомы, — усмехнулся в бороду купец. — Август Изенк. Небось слышала про мои камушки? А это моя жена, Маринга.

Ни к чему не обязывающий разговор продлился несколько минут. Особо меня не расспрашивали. Не то звучное имя покровителя сыграло свою роль, не то чета Изенков просто была довольна, что сын перестал сидеть букой и развлекается. В общем, скоро нас опять вытолкали танцевать, еще и для Налы партнера нашли — простоватого провинциального парня, но сидеть ей наскучило, да и вкусности все были давно перепробованы, вот эта вредина и не стала сопротивляться.