— Мы вообще не знакомы, — напомнила я и на этой оптимистичной ноте попробовала сделать ноги, но снова была перехвачена за руку.

Деликатно на сей раз. А вот хищный звериный взгляд, в котором не было ничего человеческого, буквально пригвоздил к месту, распугав все мысли о тактическом отступлении.

— Я знаю, что тебя зовут Михаэлла. И уверен, тебе про меня тоже уже рассказали. — Поведение главного рисса было не вполне человеческим. Не было цивилизованным. Нет, пальцем в носу он не ковырял и в рукав не сморкался, но чувствовалось, что светские премудрости, которым меня обучали последние недели, для него пустой звук — Оставим ненужные формальности.

Чего ждать от холеного мужчины с повадками дикого зверя, я не представляла, и оттого в его обществе чувствовала себя крайне неуютно.

— Как-то не интересовалась, — буркнула, высвобождая руку и радуясь тому, что мне позволили это сделать. — Нашлись дела поважнее.

Эдвин Марре тихо фыркнул. В его глазах рассыпались восхищенные искры.

— Неужели ты совсем не любопытна? — Противоречие его не разозлило, только заставило заинтересоваться еще больше. — Должен заметить, с каждым мгновением ты интригуешь меня все сильнее. Вот скажи, как такое вообще возможно: я чую в тебе одну из нас, слабо, но чую, и при этом ты ведешь себя как человек. Я дважды продемонстрировал интерес, а у тебя до сих пор не сработал инстинкт. Будто и не чувствуешь ничего!

Мм-м? Кто там из знати последний в очереди к мозгоправу? Надо записать и этого.

— Вообще-то, я правда не чувствую.

— Но я чую!

Конструктивный диалог, ничего не скажешь.

Я уже не знала, как выкручиваться, когда вдруг пришло спасение.

— Чутье проверь! — рявкнул Тавиш, оттесняя меня в сторону и становясь между мной и риссом.

Марре нахмурился, чуть заметно сдвинул брови и с крайним неодобрением обозрел вставшего на его пути человека. Надеюсь, он не чуял в Тавише ничего лишнего и воспринимал его именно как человека. Хотя наглость, с которой тот встал на пути зверолюда, впечатляла. Равно как и расслабленная поза, скрещенные на груди руки и самоуверенная физиономия. Я прямо залюбовалась, вот только противник как-то не проникся.

— Уверяю, с ним полный порядок, — чуть приподнял черные брови рисс.

Мой защитник скептически хмыкнул. Зверолюд раздраженно рыкнул.

За минуту, пока мужчины испытывали друг друга взглядами, у меня вся жизнь перед глазами пронеслась. Не моя, Тавиша. И душа смоталась в пятки и рухнула в обморок. К сожалению, все прочее последовать за ней не спешило, так что надо было в срочном порядке искать пути выхода из противнейшей ситуации.

— Тавиш… — пролепетала я, схватила друга за руку и попыталась утащить прочь, но он с места не сдвинулся, только сжал мою ладошку чуть крепче и успокаивающе погладил большим пальцем.

— Как ответственный за эту девушку, предупреждаю, — прохладным официальным тоном заговорил он, глядя прямо в глаза риссу — достаточно громко, чтобы разговор могли услышать все желающие, — что ваше присутствие рядом с ней крайне нежелательно, как и любые знаки внимания.

Зверолюд вызывающе фыркнул. Рядом кто-то судорожно вздохнул, послышался шепоток, а одна из особо впечатлительных дам попыталась потерять сознание. Но один глаз приоткрытым все же оставила, уж больно любопытно было, чем эта стычка закончится.

— Я чувствую в ней себе подобную. Возможно, полукровку, — никого не стесняясь и уж тем более не задумываясь о моей репутации, заявил Эдвин Марре. — И если мои подозрения подтвердятся, ответственным за ее судьбу буду уже я.

Вот как знала, что не надо сюда приходить! И вообще в столицу приезжать не хотела!

— Сам-то ты понял, что сказал? — скривился Тавиш. — Ваши с человеческими женщинами не путаются.

— Нас мало, поэтому иногда все-таки путаются, — расщедрился на краткий экскурс в их звериные законы Марре. — В таких случаях ребенок принадлежит стае, и это не обсуждается.

Будто вещь какая-то! Я снова начала звереть и уже всерьез боролась с желанием вцепиться самоуверенному типу в его роскошную шевелюру.

— Ее мать вообще не из этих мест и никогда не была в столице, — нашел еще один аргумент Дивальд.

Подействовало! На холеной морде рисса обозначилась некоторая задумчивость.

— А вот это уже проблема… Не стыкуется.

— В общем, я предупредил, — подвел итог наколдованный, ненавязчиво так пристраивая мою руку к себе на локоть и накрывая ладонью. — Еще раз замечу рядом с ней, пеняй на себя.

И, не дожидаясь, что там будет возражать зверолюд, уверенно прорезал толпу и увел меня прочь.

Я шла, совершенно не чувствуя, как ноги касаются пола. И в ушах так грохотало, что казалось, весь зал слышит, как колотится у меня сердце. Только этой проблемы для полного счастья еще не хватало! И чего ему надо? Но я-то какова! Чуть и в самом деле не бросилась на это чудовище в попытке поколотить…

Перепуганные девушки ждали нас чуть в стороне от основного скопления оживленно перешептывающегося народа.

— Похоже, наша скромница уже обзавелась влиятельным поклонником, — не то завистливо, не то с облегчением, что так легко от меня избавилась, вздохнула Нарья.

— Заткнись! — А вот от Тавиша, который на людях был всегда вежлив и галантен, такой вспышки не ожидал никто. — Михаэлле такие поклонники ни к чему.

Противная девица послушно захлопнула аккуратно накрашенный ротик, но мне достался почти убийственный взгляд. Если бы не огромная проблема, которая то с одной, то с другой стороны сверлила меня взглядом и только что не облизывалась, я бы всенепременно распереживалась по этому поводу.

Фурор мы с риссом произвели основательный, больше местное общество только выступление Тавиша впечатлило. В итоге первый танец объявили на целый час позже, когда нам раз по десять перемыли кости.

И несмотря на стребованные у Нарьи два танца, первой Тавиш протянул руку мне. Жаль, не для того, чтобы проводить к выходу, усадить в экипаж и увезти домой. Но танец — тоже неплохо, это я для себя решила, когда услышала досадливый вздох Нарьи за спиной. Вечер это, конечно, не спасло, но меня до сих пор потряхивало, хотелось вцепиться в Тавиша и никуда его от себя не отпускать, поэтому и от второго, и даже от третьего танца я отказываться не стала.

Краем глаза видела, что Налу рядом кружил один из парней, у которого, судя по простоватому лицу, этот год тоже был в свете первым. Если не этот день. Нарья же все время смиренно просидела на обитой бархатом скамеечке у стены, изредка перехватывая у слуги легкие закуски. По-видимому, определившись с желаемой добычей, размениваться на других она не считала нужным.

Умная. Может быть, даже не такая уж гнилая. Ну что плохого в желании девушки удачно выйти замуж?

Вот только у меня при одном только взгляде на эту девицу внутри все будто узлом заворачивалось…