Судя по ощущениям, прошло не менее двух недель.

Замечаю на соседней подушке простой листок, сложенный вдвое, и с почему-то гулко колотящемся сердцем беру его в руки.

Малыш, мне пришлось уехать по делам, отсутствие нас двоих мир пережить не может.

Не пугайся, здесь тебя никто не будет доставать.

Ванная в твоем распоряжении, завтрак на кухне.

Вернусь, как только смогу. Я тебя очень Соскучился.

Я еще раз перечитала текст, зацепившись взглядом на последней строчке. Странно звучит… Но, может, Диеро торопился?

Организм недвусмысленно подавал сигналы, что засиживаться в кровати не стоит, и я отбросила одеяло.

С наслаждением приняла душ, скинув затасканные вещи, и завернулась в мужской халат. Босиком прошлепала на кухню, и увидела наспех нарезанные бутерброды. Почему-то сердце вновь заныло от какое-то щемящего чувства, а глаза против воли увлажнились.

Тьфу, блин, это я так от гормонов, или просто чужая забота настолько сильно трогает меня? Мне хочется тоже как-то порадовать Диеро, сделать ему приятно, но я совершенно не знаю, с чего начать.

Когда в шкафчике с кружками нахожу две новые пачки ромашкового чая, самообладание подводит окончательно. Я просто сажусь за стол, закрываю глаза руками, и вволю рыдаю, некрасиво хлюпая носом.

— Малыш?

Бер оказывается рядом в секунду, заставляя убрать руки, и смотреть на него. Мне не хочется — кажется, что сейчас я как никогда похожа на чучело.

— Что случилось? У тебя где-то болит?

Паника в его голосе заставляет взять себя в руки, и вытереть последнюю влагу из глаз. Я не все выревела, но мне хотелось сделать это одной — что-то вроде перезагрузки после всего случившегося. Ладно, в следующий раз, успею еще.

— Все в порядке. — Я обнимаю Бера, пряча заплаканное лицо у него на груди, — а что ты любишь?

— Что?

— Ну, что бы тебя могло порадовать?

Я действительно хочу сделать для него какой-нибудь сюрприз, хотя понимаю, что рыдать от этого он вряд ли станет. И спрашиваю без задней мысли, поэтому то, что он отвечает, заставляет меня вспыхнуть до корней волос.

— Люблю я тебя, малышка. И радует меня твой вид в моем халате, за моим столом.

Я еще больше зарываюсь в его рубашку, потому что просто взорвусь от смущения, если он посмотрит на меня.

— А вот твои слезы расстраивают, и заставляют перебирать кучу вариантов убийства того, кто тебя обидел. Ну, колись, кого будем резать?

Он посмеивается, но голос насторожен, и я понимаю, что вопреки шуткам он ждет ответа.

— Тебя.

Я не вижу, но подозреваю, что его брови сейчас ползут вверх от удивления.

— В принципе, прежде чем выносить приговор, можно же выслушать обвиняемого, — осторожно произносит он, и ласково целует меня в макушку, — итак… Что я сделал?

— Кучу всего. — Я обвожу руками тарелку с едой, а следом указываю на открытый шкафчик с чаем, — ну как так можно, а? А еще ты защищаешь меня, и говоришь всякое, отчего я с ума схожу. И мне вообще не верится, что это все — правда.

Мне не дают больше прятаться, буквально с силой поднимая за подбородок, и впиваясь в мои зареванные глаза. Бер смотрит внимательно — и сапфировые глаза не темнеют, а наоборот, сияют ярче обычного.

— Правда. Все — правда.

Он наклоняется, и я вытягиваюсь в струнку для поцелуя. Очень хочу прикоснуться, и потому расстроенно выдыхаю, когда его губы замирают в миллиметре от моих.

— Ты хотела знать, что может меня порадовать?

Да.

Да, я действительно хочу это знать!

Киваю, нетерпеливо и в предвкушении облизываю губы.

— Выходи за меня.

Он не спрашивает, не предлагает, а просто четко говорит то, что мы сделаем в ближайшем будущем.

Ну, или я сошла с ума, и принимаю желаемое за действительность.

А ведь совсем недавно мы стояли здесь, и он предлагал мне остаться. Тогда я ответила какую-то чушь, но повторять свои ошибки не собираюсь.

Приподнимаюсь на цыпочки, обнимая своего Мужчину Мечты, и просто трусь о его щетину, поджимая пальцы на ногах от наслаждения.

— Мне тут обещали скидку у одного ювелира…

— Кайли. Не беси меня. Только не сейчас.

— Согласна, — смеюсь, задирая голову, и тут же получаю самый сладкий поцелуй в своей жизни.

У нас с Диеро — все просто офигенно.

Он — Мужчина Мечты, я — его несносная Выскочка, и на остальное вообще плевать. Даже на то, что в академии все нас ждут.

Бер просто подхватывает меня на руки, и уносит обратно в постель, по пути клятвенно заверяя по «поисковику» маму, что мы скоро будем в ректорском кабинете. Я на секунду возвращаюсь в реальность, когда слышу на заднем плане голос Кайла, но Диеро уже отсоединился, и укладывает меня на одеяло.

Я забываю обо всем, когда его губы прижимаются к моим. И совсем теряюсь, едва он распахивает огромный халат на мне…

— Нам надо возвращаться, — тяну я, когда, отдышавшись, мы замираем в обнимку на широкой постели. — Скажи, там все очень страшно?

Бер смеется, подтягивая меня повыше к себе.

— Почему ты так решила?

— Не знаю. Просто Глоствер сейчас задержана, а без нее я академию не представляю. Она, конечно, та еще жаба, но руководить эта гадина умела. Кто там теперь за главного?

— Поставили кого-то из преподавателей. На самом деле, ничего в корне не поменялось, только куча моих людей шерстят ее записи на предмет каких-нибудь улик. А в остальном — даже занятия не отменили.

— Нашли что-то?

Диеро садится, разворачивая меня в своих руках, и колючим взглядом проходится по груди.

— Малыш, если действительно хочешь поговорить, прикройся.

Я, покраснев, нахожу в одеяле смятый халат, и натягиваю на плечи. Бер внимательно наблюдает, а затем счастливо прикрывает глаза.

— Ты чего?

— Да так. Представляю тебя в одном из тех похабных платьев, и вообще не понимаю, как смог удержаться тогда.

Я смеюсь, прижимаясь к обнаженной груди Диеро, и сама думаю о том, что снова хочу его. Жаль, что нам нужно возвращаться.

— Давай кратко введу тебя в курс дела. На самом деле, Глоствер поначалу была не задействована в делах Милары с матерью… И бабкой. Но затем, когда она поняла, что тебя убивать не собираются, а нужен им исключительно наш малыш… — На этих словах Бер кладет руку на все еще плоский живот, — то решила помочь им в этом. Пока не совсем ясно, как они связались, но это она помогла им проникнуть в академию.