— Может, хреновая была идея искать ее вот так? — спрашиваю у не на шутку напрягшегося Кайла, — мы могли бы просто прийти по указанному адресу…

— Ты не хуже меня знаешь, что там ловушка. — Отмахивается тот, ковыряя носком ботинка землю, — где же ты, Лорик… Я знаю, что совсем близко…

Резко вскочив, я немного пугаю ошалевшего Кайла, и начинаю быстро сканировать магией землю. Если на пустыре ничего нет — это не значит, что гадюки не замаскировались иначе… Там, где не принято искать.

— Есть! — кричу, нащупывая под землей пустое пространство, — давай, Кайл, мне нужна помощь!

Вместе мы концентрируем силу, буквально вырывая кусок земли, и следом — деревянное перекрытие под ним. Затем Кайл первым прыгает в образовавшуюся землянку, а я следом за ним.

Внутри совсем тесно, так, что двое здоровых мужчин с трудом могут развернуться. Я краем сознания подмечаю, что никаких предметов житься здесь нет, да и тесновато тут будет для многодневного укрытия…

Между тем до ушей долетает стон в углу, и Кайл кидается туда. Под старым одеялом мычит в кляп бледнющая Лори, которая диким взглядом смотрит на нас двоих.

Особенно на Кайла.

— Тише, тише, Лорик, — шепчет он, аккуратно развязывая ее руки, и помогая сесть, — сейчас, я избавлю тебя от этого…

Он осторожно вынимает изо рта скомканную ткань, и из груди Лори вырывается хрип. Я жалею, что мы не догадались взять воду — мама Кайли закашливается, держась за тонкое горло.

— Кайли. — Хрипит она через кашель, и я невольно наклоняюсь ниже.

— Кайли в академии, — говорю, чтобы хоть как-то ее успокоить, — мы не стали брать ее с собой. А где Милара с матерью? Неужели узнали, что мы придем, и слиняли?!

Лори снова задыхается, мотая головой, и неожиданно с силой вцепляется в одежду оторопевшего Кайла.

— Моя дочь! — змеей шипит ему в лицо, — скорее! Они… ушли… за ней!

Щелк.

В моей голове сходится необжитое пространство и отсутствие похитительниц. Они выманили нас… Выманили, зная, что Кайли останется одна… Твою мать!

Я вылетаю из землянки, чтобы вскочить на лошадь. Слышу, как за мной следует Кайл с Лори на руках, но мне плевать — я скачу вперед быстрее, чем когда-либо в жизни.

Не знаю, что ей грозит в академии, но судя по ужасу в глазах мамы Кайли — ей все известно. А значит, опасность не выдуманная — она настоящая.

Кайли

Я так глубоко погрузилась в сон, что не сразу понимаю, как меня зовут. Ощущаю, как совсем не ласково треплют за плечи, а затем брызгают в лицо холодной водой.

Не похоже на пробуждение от Диеро.

Да и голоса вокруг громкие, резкие, визгливые… Среди них нет бархатного и спокойного — его. И это почему-то пугает.

Что за чертовщина?!

Я открываю глаза, и дергаюсь, чуть не завалившись на пол. Мои руки, крепко сцепленные за спиной, не позволяют регулировать положение тела, которое находится в сидячем положении возле стены…

Какой стены?! И что вообще происходит?!

— Ну наконец-то! — от этого голоса в животе противно ноет от страха, и я делаю усилие, чтобы сфокусировать взгляд, — чем он тебя шарахнул для такого сна, дубиной по башке что ли?

Милара противно смеется собственной шутке, и наклоняется ко мне, заглядывая в глаза.

— Мам, можно начинать! — взволнованно зовет она, видя, что я начинаю часто моргать от шока.

Женщина, появляясь из-за плеча Милары, ловко отодвигает дочь с прохода, и с усмешкой смотрит на меня.

— Вот и снова встретились, дорогая. Не будем терять времени — тем более, у нас все готово.

Я в панике сучу ногами, так как свободны от веревок только они, и оглядываю небольшую комнату. Следующей после матери и дочки на глаза попадается пожилая женщина, что нетерпеливо комкает платок в руках, и смотрит на меня… С надеждой? Что за хрень?

— Знакомься, дорогая, это — бабушка Милары, та самая горничная, что когда-то служила в той гостинке, где обрюхатили твою шалаву-мать, — Аретта Корибен говорит все это своим спокойным светским тоном, а меня колотит от оскорблений, и от происходящего, — и именно благодаря ей мы сейчас здесь, и точно знаем, что с твоим отпрыском все получилось. Дар пробудился, и скоро нам всем…

— Теперь ты решила помолоть языком, дура?! — проскрипела старуха, и кивнула кому-то в углу, — Всю жизнь учить надо одному и тому же! Начинай!

Я смотрю туда, куда метнула взгляд пожилая женщина, и просто не верю своим глазам.

Потому что оттуда, осторожно ступая, выходит ректор Глоствер, привычным жестом поправляя дурацкую блузку. Ее рот кривится,

— Вы… Серьезно?! Вы все это время покрывали их?!

Мой голос сипит от испытываемых эмоций, но мне плевать. Просто не верится, что она способна на такое! Как… А главное, зачем?!

— Кайли, послушай, — шепчет бледными губами ректор, ловя мой взгляд, — это для твоего же блага… Я же вижу, тебе не нужен этот малыш. А дети должны рождаться запланировано, под это заточена наша магия! Ты совершила ошибку, но я помогу тебе… Я все исправлю, Кайли. Верь мне.

Верить тебе?! Старая ты жаба, я готова убить тебя, только развяжи мои руки!!!

Из моих глаз льются слезы, и я в ужасе мотаю головой, потому что Милара уже несет знакомую доску. Нет, только не опять, не надо!

— Это все пойдет тебе на пользу… — шепчет Глоствер, когда как женщины снова выпускают черные магические потоки, что очень быстро проникают в сознание, — я лучше знаю, как будет правильно, Кайли… Тебе не нужен ребенок, ты просто не понимаешь…

Нужен!!!

Он мне просто катастрофически нужен, потому что это часть меня, которую я люблю и жду! И без которой уже не представляю этой жизни…

Если за что и нужно бороться до конца, так это именно защищая хрупкую невинную жизнь, которая еще так слаба, а уже в опасности. Поэтому я прикрываю глаза, и где-то в груди собираю последние остатки сил, мысленно вытягивая руку…

Я смогу это сделать. Потому что мой Мужчина Мечты не знает о предательстве Глоствер, и спасать нас некому. Но для чего же нужна я своему малышу, как не для того, чтоб защитить его?!

К кому мне тянуться?

К маме? К Диеро? К отцу?

На самом деле, это абсолютно неважно, поскольку нет сил четко представлять хоть что-то. Поэтому я просто выпускаю последние потоки сил, теряя равновесие вместе с сознанием… И когда моя голова бьется о жесткую землю, то понимаю, что перенеслась.

Но куда, уже не имеет значения.

Если бы я не потеряла сознание, то возможно, смогла бы услышать стук копыт вдалеке.