Его член — длинный, толстый и твердый, как камень, заполняет меня, выдавливая воздух из легких. Выдаю сдавленный стон, губы распахиваются, когда он осторожно выходит, а затем со с рыком толкается обратно. На его лбу выступил пот, черты лица напряженные, хищные. Но я уже не боюсь. Ни капли страха не осталось. Я кайфую от его напористости, властности, грубости.

— Влад… — произношу задыхаясь, выгибая шею, так что голова с силой вжимается в постель.

— Моя девочка.

Огнев начинает двигаться быстрее. Влажные шлепки, трение, высекающее искры, мои жаркие стоны и вскрики. Он наливается внутри, становится еще больше. В какой-то момент закидывает мои ноги себе на плечи, проникая еще дальше, так глубоко, что я захлебываюсь криком. Каждый его мускул напоминает камень. Удары сильного тела все мощнее. Его рука в какой-то момент берется за резинку трусов, натягивает так сильно, что белье врезается в мою плоть. Но это лишь усиливает наслаждение. Огнев рычит, тянет все сильнее. Чувствую, как все сильнее пульсируют стенки влагалища вокруг твердого поршня, таранящего меня. Перед глазами вдруг начинает все плыть, сильнейшая судорога прошивает тело. В этот момент член дергается внутри меня. Фокусирую взгляд на лице любовника, исказившееся в экстазе. Мы встречаемся глазами, будто зависая над пропастью. А потом падаем вниз. Невероятное ощущение бьющей внутри горячей спермы продлевает мой оргазм, а может это уже второй… я не слишком в этом разбираюсь. Я полностью разбита, на детали разобрана. Оглушена произошедшим между нами.

Последнее что помню — как глажу ладонями мокрую от пота спину Огнева, как он вздрагивает, когда провожу по ней ногтями.

Глава 24

Мне снится удивительно сладкий сон, нежусь под горячими солнечными лучами на пляже. И вдруг порыв ледяного воздуха и громкий стук резко вырывают меня из грезы. Испуганно подскакиваю на постели. На меня смотрит Виолетта Геннадьевна, ее глаза метают молнии.

Боже, я голая перед матерью своего любовника! Чувствую ужасное смущение. Нет, все еще хуже. На мне все еще те самые неприличные трусы, точнее то, что от них осталось. Мгновенно заливаюсь краской и кутаюсь в одеяло до кончика носа. Хочется сквозь землю провалиться от стыда!

— Мне даже никто не удосужился сказать, кто ты такая! — выкрикивает хозяйка особняка. — Живёшь в моем доме! Инга мне этого не простит! Я, получается, пригрела убийцу! Не понимаю, как сын мог так поступить со мной, — вопрошает в воздух.

Открываю и закрываю рот. Не знаю, что сказать этой женщине. Объяснить, что я здесь не по своей воле? Что пленница? Вот только поверит ли?

— Извините пожалуйста, я понимаю, как это все выглядит, но поверьте, я этого не хотела. Виолетта Геннадьевна смотрит на меня недоуменно, как на диковинную зверушку, словно не ожидала, что я умею разговаривать. Меня охватывает злость. Где Огнев? Почему я должна объясняться с его матерью? Почему он сам не удосужился и не сделал это? Тем более, все в его руках и только по его желанию. Неужели ему больше некуда было привезти меня, в конце концов?

— Единственное, что могу пообещать — это закончится очень скоро, осталось совсем немного, — добавляю твердо.

— Я хочу, чтобы осталось совсем ничего, — отмирает хозяйка особняка и снова продолжает уничижительную речь. — Ты сейчас соберешься и уйдёшь отсюда, поняла? Можешь взять все, что он тебе подарил, но на этом всё. Отстань от моего сына. Забудь о нем! Ты же понимаешь, что пляшешь на костях его погибшей возлюбленной? Как тебе вообще дышится нормально? Просто поражаюсь твоей чёрствости! — восклицает патетично.

Я верю, что эта женщина оскорблена до глубины души. И в то же время не могу избавиться от мысли, что в ней погибла актриса. Уж слишком театральны ее выкрики.

— Простите Виолетта Геннадьевна, но там приехала Милена и хочет вас видеть, — в дверном проеме показывается Катерина. Служанка смотрит на меня сочувственно, а я — с благодарностью, за то что прервала неприятную сцену.

— Ты сейчас оденешься и спустишься вниз, — холодно приказывает мне мать Огнева. — Я с тобой ещё не закончила!

С этими словами Мегера удаляется встречать Медузу Горгону, а я без сил падаю обратно в постель.

— Сочувствую. Кажется, в этом доме произошло землетрясение, — говорит Катя.

— И все на мою голову! Хотя придумал это он! Где он?

— Хозяин? По делам уехал.

— Не сомневаюсь! — кипя от злости слезаю с постели. Направляюсь в ванную. Уж точно не стану спускаться, не умывшись и не почистив зубы, хотя, наверное, так было бы правильнее. Вряд ли я упаду в глазах матери Огнева еще ниже из-за несвежего дыхания!

* * *

Когда одевшись спускаюсь вниз, понимаю, что не ошиблась в своих догадках. В гостиной на диване сидит именно та Милена. Вишневская, собственной персоной. Рядом восседает Виолетта Геннадьевна, прижимающая платок к глазам. Милена держит её за руку, успокаивающе похлопывая.

— Прошу, не нужно так нервничать, у вас поднимется давление, — произносит заботливо.

— Ты мне зубы не заговаривай, тоже об этом знала? Поэтому вызвала у меня из Франции? — фыркает Виолетта.

— Ну что вы, я просто соскучилась.

Ясно, почему визит матери стал неожиданным для Огнева. Я не могла понять, как он мог привести меня в дом, где живёт его мать. Сейчас все встало на свои места. Виолетту вызвала Милена, мой адвокат, между прочим. Если бы мне не было так плохо, то я бы, наверное, рассмеялась. Не зря у меня сложилось крайне неприятное впечатление на вчерашней вечеринке. Интуиция меня не подвела. Эта женщина явно ведёт свою игру. И ведёт она её против меня, безусловно. Что ж, Влад, спасибо тебе огромное за такого замечательного юриста!

— Здравствуйте, Милена. Добро пожаловать, — не могу не ввернуть ехидно.

— Здравствуй, Станислава, — вздыхает притворно Вишневская.

— Боже вы тут ещё будете любезностями обмениваться? — восклицает мать Огнева. — Я требую, чтобы она немедленно покинула мой дом. Милена ты можешь её отвезти куда-нибудь?

— Виолетта Геннадьевна, нет не могу… Ваш сын все решил. По его воле Станислава здесь. Не хочу открывать вам всех подробностей, поверьте, вам лучше не знать, но Станислава никак не может уйти, — в голосе Милены звучит сожаление.

— Как это не может? Это мой дом! Я её выгоняю! Пусть убирается