— когда пальцы Огнева касаются моего затылка. Невольно задерживаю дыхание. Кто бы мог подумать, что присутствие моего тюремщика начнет придавать мне сил! Но сейчас происходит именно это, мне хочется прижаться к нему в поисках защиты.

Давид Ериханов. В голове всплывает это имя. Мы столкнулись с ним на показе в Париже. Ровно до того момента поездка в город мечты была сказкой для меня, я витала в облаках. Ериханов — олигарх, очень богатый человек, был одним из главных спонсоров показа, на котором я работала в Париже. Однажды он пожелал видеть меня гостьей в своем номере. Предложение, которое вызвало у меня панику вперемешку с омерзением. Не потому что Давид был уродом, нет. Представительный, интересный мужчина. Только лет пятидесяти! То есть вполне в отцы годился, а то и в дедушки. Не говоря уже о том, что я любила Женю…

Любила… Почему в прошедшем времени?

В общем, ни на какое свидание со спонсором я не пошла, купила билет на ближайший самолет до родины. Потом пришлось выплачивать огромную неустойку. Менеджер фирмы, которая устраивала это мероприятие, потом извинялась передо мной. Но деньги эта организация при этом все равно требовала. Ведь я подвела всех, у меня было много выходов, текущий показ оказался под угрозой.

Мне объяснялось, что я все не так поняла. В конце концов, мне даже позвонил сам Ериханов. Сначала были объяснения, а потом новые предложения о встречи. Мне прямо назывались огромные суммы! Я чувствовала себя так, словно меня вываляли в грязи. Этот человек не мог поверить, что можно отказываться от денег! В тот период меня очень поддержал Женя. Помог выплатить неустойку. И моральный дух поднимал, говорил, что подключил связи, что чертов олигарх никогда больше не подойдет ко мне. Через год эта история осталась в прошлом. Я стала крайне тщательно выбирать предложения по работе. Сконцентрировалась на учебе.

Нынешняя встреча с человеком, который мне омерзителен и которого боюсь до дрожи — это как нож в спину.

Ериханов тем временем продолжает улыбаться. Конечно, он узнал меня, иначе и быть не может. Мне не хватило пары секунд чтобы спрятаться под маской. Что это? Судьба или проклятье?

— Прошу вас, за мной, — хозяин дома явно старается быть дружелюбным.

Лёгкая джазовая музыка заполняет воздух. Мы проходим в просторное помещение, немного похоже на мини-театр: по обеим сторонам длинного прохода ряды мягких кресел в красной бархатной обивке, большая часть уже занята гостями. В конце — сцена, на которой стоит мужчина, видимо ведущий.

— Наслаждайтесь и удачи в торгах, — произносит Ериханов и наконец покидает нас, направляясь к другим гостям.

— Объяснишь, что произошло? — тихо спрашивает Огнев, когда располагаемся на свободных местах, в первом ряду. Невольно снова бросаю взгляд на хозяина вечеринки. По телу пробегает противный холодок. Ериханов тоже смотрит на меня. Поспешно отворачиваюсь.

— Ничего не произошло, — отвечаю, стараясь чтобы голос звучал ровно.

— Не нужно держать меня за идиота, — цедит сквозь зубы Огнев. — Если сама не расскажешь, спрошу у Ериханова. Вы явно встречались раньше. Я точно не мог такого предположить. Откуда у тебя такие знакомства?

Огнев явно начинает подозревать меня в чем-то плохом.

Меня охватывает обида и злость. Кто он такой, чтобы строить такие предположения? Ему прекрасно известно, что я была девственницей до него. А значит, не путалась ни с какими олигархами. И все равно, он допускает, что на моей биографии есть тёмные пятна. Хотя единственным тёмным пятном является он сам.

Продолжаю молчать, Огнев не настаивает. Понимаю, что делаю себе только хуже. Он слов на ветер не бросает, а значит спросит у Ериханова, и понятия не имею, что тот может наговорить. Вполне возможно, вывернет историю так как ему удобно, против меня. Наверное, я сейчас веду себя как обиженный ребёнок. «Назло маме отморожу уши». Но я слишком сильно нервничаю. Встреча вышла совершенно неожиданной и ужасно неприятной. Я надеялась, что никогда больше не увижу мужчину, который преследовал меня. Угрожал мне. Из-за которого я почти год отдавала долги, чтобы выплатить компенсацию. И надеялась, что никогда больше его не увижу. Да, Огнев в этом не виноват, и все же виню именно его. В этом нет никакой логики, только эмоции.

Мероприятие, на которое мы приехали, оказывается аукционом. Ведущий произносит приветственную речь, затем двое мужчин, одетых в строгие костюмы белого цвета и в белых перчатках, начинают выносить лоты. Отмечаю это машинально, мыслями я далеко. Огнев делает несколько ставок, кажется, даже выигрывает в каком-то лоте, называя астрономическую сумму. Все это отмечаю автоматом, погруженная в собственные переживания. Сижу, словно неживая кукла, рядом с ним.

Наверное, не будь встречи с Ерихановым, мне было бы даже интересно, никогда не была на подобных мероприятиях. Сливки общества, роскошные женщины, увешанные драгоценностями, представительные мужчины, интересные предметы искусства. Но все внутри клокочет и дрожит. Не получается успокоиться. Потому что знаю, Ериханов отстал от меня только потому что до него смогли донести: я не из тех моделей, кто является любовницами или спутницами богатых людей. Да, модели иногда таким грешат и все это знают. Некоторые даже специально идут в этот бизнес, чтобы найти себе богатого папика, такое сплошь и рядом. Но в тоже время, есть и искренние девочки, которые для себя подобного не приемлют. Я из их числа. Пошла в модельный бизнес только потому что это интересные знакомства, путешествия. Возможность обеспечивать себя самостоятельно. Никогда не хотела стать любовницей, а мужчин в возрасте не могу рассматривать как потенциальных партнеров. Мне всегда нравились ровесники… У меня есть парень, и он меня устраивает. Но теперь объяснить все это человеку, который не привык к отказам, будет гораздо сложнее. И когда Огнев бросит меня в ближайшем будущем, вполне возможно, что ненавистный мне мужчина снова окажется на моем пути и теперь отвязаться от него будет гораздо сложнее.

* * *

Аукцион заканчивается, гости постепенно следуют в другую комнату. Это огромный зал, где накрыты столы с едой, официанты разносят напитки.

— Ты голодна? — спрашивает Огнев, впервые заговорив со мной с момента аукциона.

— Нет, спасибо, я ничего не хочу. Мы можем вернуться домой?

И тут же злюсь на себя, одновременно чувствуя, как к щекам приливает жар. Зачем я это сказала? Почему назвала жилище его матери домом? Мне это скорее клетка, ничего больше. Но не могу же я ему в лицо это сказать. Он и так внимательно наблюдает за мной, считывает