Звякает колокольчик, и я резко отвлекаюсь от бесконечной простыни текста на экране. Время позднее, и я ожидаю увидеть кого-то из братства, но нет – это Мэт Миттельбранд, который волочит черный пластиковый чемодан. Огромный, больше самого Мэта, чемодан застревает в дверях.

– А ты что тут делаешь? – спрашиваю, помогая управиться с поклажей. Поверхность чемодана с увесистыми металлическими застежками бугристая и жесткая.

– Я на задании, – говорит Мэт, тяжело дыша. – У тебя последняя смена, верно?

Он уже наслушался моих жалоб на безразличие Пенумбры.

– Может быть, – отвечаю. – Наверное. А что это ты принес?

Мэт кладет чемодан плашмя на пол, громко щелкает застежками и распахивает. Внутри на упругой подложке из серого поролона – фотографический набор: светодиодные софиты с крепкой защитной решеткой, толстые складные алюминиевые опоры и широкие бухты толстого оранжевого провода.

– Задокументируем это место, – говорит Мэт.

Уперев руки в бедра, он оценивающе осматривается.

– Его нужно зафиксировать.

– Типа фотосессии?

Мэт качает головой.

– Это была бы только выборочная запись. Терпеть не могу таких вещей. Нет, мы отснимем каждую поверхность во всех ракурсах при ярком ровном свете.

Пауза.

– Чтобы можно было воссоздать.

У меня отваливается челюсть.

Мэт продолжает:

– Мне приходилось делать фоторекогносцировку замков и особняков. А тут – маленький магазинчик. Всего три-четыре тысячи снимков.

Затея Мэта абсолютно нереальна, чрезмерна и едва ли выполнима. Иными словами, как раз под стать этому месту.

– Ну а камера-то где? – спрашиваю я.

Как по команде, вновь звякает дверной колокольчик, и врывается Нил Ша с громадным «Никоном» на шее и с бутылкой ярко-зеленого капустного сока в каждой руке.

– Принес подкрепиться, – объявляет он, подымая бутылки повыше.

– Оба будете моими ассистентами, – говорит Мэт.

Он подпихивает ногой черный пластиковый чемодан. – Давайте собирать.

Книжный трещит от жара и света. Принесенные Мэтом софиты соединены в гирлянду и подключены к одной розетке за моей стойкой. Я практически уверен, что они выбьют пробки, а то и сожгут уличный трансформатор. Неоновая реклама «Попок» нынче рискует погаснуть.

Мэт вскарабкался на стремянку. Он использует ее как операторский кран, а Нил потихоньку толкает, помогая перемещаться по магазину. Мэт держит аппарат неподвижно перед лицом и делает по одному кадру на каждый размеренный и широкий шаг Нила. Камера сама включает софиты, которые расставлены по углам и за стойкой, и все они дружно вспыхивают с каждым щелчком.

– Знаешь, – говорит Нил, – мы можем из этих снимков сделать трехмерную модель.

Он смотрит на меня.

– В смысле, еще одну. Твоя хорошая была.

– Да нет, я понял, – отвечаю.

Стою за стойкой, составляю список всех деталей, которые нужно запечатлеть. Тонкие буквы на витрине и их зазубренные, стертые временем края. Дверной колокольчик, его язычок и изогнутую чугунную скобу, на которой он висит.

– Моя смотрится как «Галага»[19].

– Можем сделать ее интерактивной, – продолжает Нил. – От первого лица, абсолютно фотореалистичной и проходимой. С выбором времени суток. Полки у нас будут отбрасывать тень.

– Нет, – ворчит Мэт со стремянки. – Тридэшки эти ни о чем. Я хочу сделать миниатюрный магазин с миниатюрными книжками.

– И миниатюрным Клэем? – спрашивает Нил.

– Точно, можно в виде маленького чувака из лего.

Мэт забирается повыше, и Нил катит его через магазин обратно. Софиты плещут, от них у меня в глазах рябит. Нил, толкая лестницу, перечисляет преимущества трехмерной модели: она глубже детализирована, сильнее эффект присутствия, копировать можно до бесконечности. Мэт ворчит. Пых! Пых!

Во всем этом слепящем шуме я едва расслышал звонок.

Просто слегка щекотнуло в ухе, но точно: где-то в магазине звонит телефон. Я бросаюсь сквозь стеллажи параллельно фотосъемке под не стихающий салют вспышек и заскакиваю в комнату отдыха. Звонит в кабинете Пенумбры. Толкаю дверь с надписью «Не входить» и мчусь вверх по ступеням.

Хлопки софитов здесь не так слышны, и «дзынь-дзынь» из телефона (рядом со старым модемом) звучит громко и настойчиво, звук издает какой-то мощный допотопный механический шумогенератор. Звонки не прекращаются. Сдается мне, обычный мой принцип – на неизвестные звонки не отвечать – тут вряд ли подойдет.

Дзынь-дзынь.

В наше время телефон приносит исключительно дурные вести. Все эти «вы просрочили платеж по студенческому кредиту» или «ваш дядя Крис попал в больницу». Что-то прикольное или увлекательное, вроде приглашения на тусовку или в секретный проект, приходит через интернет.

Дзынь-дзынь.

Ну ладно: может, это любопытный сосед звонит узнать, что за кутерьма у нас тут, к чему все эти вспышки. А может, Розовый Топик из «Попок» хочет убедиться, что все в порядке. Это так мило. Снимаю трубку и с выражением объявляю:

– Круглосуточный книжный магазин мистера Пенумбры.

– Вы должны его остановить, – раздается в трубке, без всяких предисловий и имен.

– Хм, вы, наверное, ошиблись номером.

Это не Розовый Топик.

– Я точно не ошибся номером. Я вас знаю. Вы мальчишка, продавец.

Теперь и я узнаю этот голос. Спокойная властность.

Чеканные слоги. Это Корвина.

– Как вас зовут? – спрашивает он.

– Клэй.

Но сразу добавляю:

– Вам, наверное, надо поговорить лично с Пенумброй. Перезвоните утром…

– Нет, – сухо возражает Корвина. – Это не Пенумбра украл наше самое драгоценное сокровище.

Он знает. Конечно, знает. Но откуда? Не иначе, донес кто-то из его ворон. Какие-то слухи пошли тут, в Сан-Франциско.

– Ну, формально никакой кражи, по-моему, не было, – говорю я, глядя на свои ботинки, будто Корвина находится рядом со мной в этой комнате, – поскольку речь, вероятно, идет о всеобщем достоянии… Я замолкаю. Все эти споры ни к чему.

– Клэй, – говорит Корвина ровным и мрачным тоном, – вы должны его остановить.

– Простите, но я не верю в вашу… религию, – отвечаю я.

Вряд ли я бы смог сказать это ему в лицо. Прижимаю к щеке черную загогулину телефонной трубки.

– И, по-моему, не так уж важно, отсканируем мы старинную книгу или нет. Не думаю, что это имеет какое-то принципиальное значение. Я просто помогаю своему боссу – и другу.