– Да, босс, однажды.

– Будешь часто бывать. Нутром чую, наклевывается серьезная сделка, стратегическая. Я свяжусь кое с кем в правительстве – вопрос имеет политический характер. И не болтай, пока знаем только ты и я.

Фишман брёл по 19-й улице, пытаясь дешифровать сообщение от «Хоттабыча». На сей раз мулаточка ничего не сказала, только посмотрела на доску объявлений. Задержавшись возле доски, Володя сделал вид, что поправляет крышку стакана, и просканировал вывешенные записки. Выделил фото с оторванным левым верхним уголком: допотопный вагон Пенсильванской железной дороги с крупной надписью Fertilizers. Никаких толковых мыслей в голову не приходило. Подошел к урне, выбросить стакан, и тут заметил, что идет медленно в отличие от толпы служащих, спешащих на работу. «Черт, Чудов велел не выделяться!» – обругал сам себя и, резко прибавив ход, скоро оказался между огромными комплексами-кварталами Мирового банка и Международного валютного фонда. Нырнул внутрь уже не разведчик, а мелкий международный чиновник МБ, нанятый по квоте российского правительства. В основном же персонал состоял из граждан западных стране. Мировые проблемы их волновали лишь до конца дня – завтра суббота.

Вечером с ноутбука Фишмана ушло 13 личных писем. В адресованном приятелю-любителю комнатных растений Влад писал, что на салфетке в кафе видел фразу «спитой кофе: удобрение». Решил, пусть болит голова у начальства. Не помогло: утром встал рано, взял прокатный «шевроле» и метнулся на но миль к северу, где в Страсбурге американского разлива расположился музей Пенсильванской ж.д. Нашел искомый вагон, излазил его, ничего не понял. Сделав с десяток фотографий, несколько вечером отослал любимой девушке Юле с рассказом о поездке. Фотофайлы пометил знаками препинания, двоеточие пришлось на вагон «Удобрения». Не понимал зачем, тем не менее, сделал, что мог. Помнил наставление Игоря Дмитриевича: «Володя, мелких деталей не существует. Они кажутся несущественными, пока ты не можешь оценить их значимость, а это часто приходит не сразу».

Ночью Фишман ворочался в кровати – толи в его жизни не хватало совокуплений, толи возник избыток локомотивов. Вроде по составу гнался за девушкой, затем вместе с ней убегал от настигающего поезда. Потом сон растворился в темноте комнаты, и слух уловил легкое позвякивание компьютера – пришел ответ от Юлии: «Фотографии отличные: спасибо». Полежал-подумал, так и не понял, кто ответил – Юлька или Чудов? Благодарность ему или двоеточию? Засыпал с мыслью – надо заняться спортом, чтобы ерунда в голову не лезла по ночам. Пинг-понг в посольстве оставался на крайний случай, надо подобрать другой, американский вид. Выбор Владу будет подсказан во вторник.

Виктория до позднего утра наслаждалась Русланом. Против обыкновения последних встреч тот поддался на её уловки и дважды за ночь совершил половой акт. Правда, в промежутке пришлось в ванной нюхнуть кокса. От дозы обострились чувства: уловил, что кончил одновременно с ливнем, ранее не слышимым за плотно закрытым окном. Женщина отдавалась так, будто уезжала не на месяц за границу, а прощалась навсегда. Под одеялом руки её бродили по телу любовника, не ограничивая себя. Словно слепая старалась запомнить детали запретной страны: бугорки и впадинки, растительность и открытые участки. Очень не хотелось его оставлять в Москве.

– Может быть, ты сумеешь приехать в Италию? Или позже в Париж? – в который раз спрашивала она.

– Я уже говорил, что мне по службе редко разрешают выезжать за рубеж, – лениво отказывался кавказец, уже решивший, что роман закончится с отъездом Вики. – Секретность и вообще. Тут работы полно: террористы кругом. Хорошо вам болтаться по курортам, но кто-то должен здесь обеспечивать безопасность страны. Сама понимаешь, после событий на твоей Украине творится беспредел и у нас. У меня только в разработке около 40 дел, не считая реализованных. Мне буквально вчера пришлось лично проводить задержание, подчиненные мышей не ловят! К тебе и то с трудом вырываюсь, а часто вообще сплю в кабинете. Там пыль бумажная и тараканы усатые.

– И как тебе на службе разрешают носить такую длинную прическу? – пальцы женщины мечтательно скользили через пряди курчавых, черных словно перья ворона, волос.

– Для конспирации.

Когда Руслан врал девушкам, ему самому начинало казаться, будто он – важный шпион или контрразведчик. В подробности не вдавался, лучше выходило недосказано и таинственно. Некоторые из них даже думали, что были завербованы для серьезных заданий в будущем. Вот и теперь требовалось подпустить тумана.

– Ты мне заранее сообщи дату мероприятия в Комо, чтобы я тут мог проконтролировать нужный общественный резонанс, – лжец инструктировал жертву. – На самотек пускать нельзя.

– Помню милый, – Вика запустила пальцы в волосяную рощу на груди мужчины, – по мобильнику не звонить, писать на электронную почту, что ты дал.

– И не забудь прислать фотографии виллы или лучше – видео, – темные глаза еще раз скользнули по горячему, привлекательно-беззащитному телу женщины, как бы уже усматривая его скорое превращение в хладное сочетание мяса и костей, обычно именуемое трупом.

– Да-да, чтобы ты дал советы, как лучше использовать пространство для мероприятия, – Виктория сонливо, с благодарностью воспринимала замечания мужчины, такого ласкового и заботливого одновременно.

«Самолет – вещь хорошая», – примерно так ответил бы Марк, спроси его отец про Gulfstream. Только тот не спрашивал, ибо читал свои бумаги. Но всё равно – здорово: семья в сборе, можно бегать и лазать по салону. Вот только пописать не попросился, упустил в штаны. Мама Эля чуть поругала, мама Вика отравила к няньке в хвост переодеваться. Та стала причитать: «You are a big boy». Это не испортило настрой, и проказник еще с полчаса крутил-вертел крутяще-вертящиеся детали интерьера и не только их. Затем рухнул спать до посадки в аэропорту Мальпенса. Сев в машину, сразу захотел «уже приехать» домой, в Оссучио – селение на западном берегу озера Комо.

Только добираться пришлось час по autostradale до города Комо, затем 40 минут по узенькой-узенькой дорожке вдоль воды. Последний кусок перегружен трафиком, а в тесных местах, где балкончики нависали над крышами машин, светофоры вообще делали движение односторонним. Михаилу, лично пилотировавшему «мазерати квадропорте», нравился маршрут. Именно им впервые привез сюда Лену, только-только познакомившись с ней. Проезжая мимо «Гранд Отель Империале», не преминул показать сыну: «Здесь мы с твоей мамой полюбили друг друга»

Уставшего Марка такие подробности не интересовал, хорошо еще, что самолет привез книжки и игрушки – только они и спасли экипаж от нытья малыша. Няня, как могла, занимала ребенка на заднем сидении, а на пассажирском сидел новый Безопасник. Сзади следовал минивэн с багажом, который доверили мажордому. Элен из аэропорта прямиком помчалась на миланскую Виа Монтенаполеоне: требовалось срочно украсить душу (драгоценности) и тело (одежда). Первое позже оплатит и подарит Мишаня, второе – купит сама, а Вика поможет выбрать. Сидя в перламутровом кабриолете «мазерати», старшая сестра жалела, что у неё есть младшая-гонщик и нет подгузника.