Пробежавшись по магазинам и отяготившись пакетами, женщины уселись в кафе «Кова» на отдых и треп. Смакуя капучино вприглядку с разноцветными пирожными макарони, оценивающе обозревали публику. Прекрасный пол Ленку интересовал мало, лишь с точки зрения огрехов во внешности и экипировке. Сильный – как возможность для адюльтера или словесного обсасывания. Заприметив подходящий экземпляр, выразительно посмотрела на Викторию и поразилась её отстраненности.

– Эй, подруга, проснись! Опять в космос улетела!

– Нет, мысленно ещё в Москве.

– Колись, кто там у тебя завелся? Серьезный кадр или так?

– Пока рано говорить, – уклончиво ответила старшая.

– Ну, хоть расскажи какой: конская колбаса или свиной холодец?

– Отстань! Как будто тебе тут пенисов не хватает. Вон тот седовласый уже дрочит под столиком, глядя на тебя. Вот-вот кончит.

– Папик-импотент? Не смеши! У него уже лет десять хрен смотрит на полшестого.

– Давай лучше о деле, Лен. Ты велела придумать рекламный ход, чтобы оживить твой имидж. Кажется, я нашла решение, правда, скандальное и недешевое.

– Выкладывай, – оживилась младшая и, выслушав, резюмировала. – Охренеть! Бомба! Ты только Михасю не проболтайся, а то упрется копытами. Деньги, чтобы не наследить, с моей фирмы переводить не станем. Муж завтра колье подарит – то, что мы сегодня выбрали, а я его позже верну ювелиру и наликом назад евро получу.

– Гениально, – с облегчением выдохнула Виктория, довольная, что план получил одобрение.

О Руслане – его авторе – ни словом не обмолвилась, хотя даже в двухместном кабриолете он будто сидел третьим между сестрами. Руки Вики, незаметно для хозяйки, открыли упаковочку с макарони и вытащили розовый кругляш. Она отломила кусочек и отправила в рот. Сестра выхватила остаток и, жадно проглотив запретную сладость, напомнила: «Зелененькую не трогай, оставь Марку». Старшая из женщин словно робот кивнула и вытащила бежевое пирожное. Скоро в коробочке гремела лишь сиротка оливкового цвета. Извилистая дорога заставляла ее болтаться туда-сюда, постепенно превращая в месиво. Ровно так жизнь обойдется и с Викторией – уже одинокой в своем неумышленном предательстве, что лишит её поддержки близких.

Муса чесал ноги, не обращая внимания на вскрывающиеся ранки и сочащуюся сукровицу с тонкими полосками крови. Возбуждение достигло невиданных за последние месяцы высот. Наконец опомнился, опустил приподнятый подол длинной рубашки и вытер руку об неё. Собеседник сделал вид, что не видел происходившего под тобе и грязноватых разводов на ткани. Приятнее глядеть на красноватые холмы за окном, чем на русского варвара. Про себя он прозвал его Иблис (дьявол, араб.). Вот только говорить приходилось с ним, а не с термоизоляционным стеклом.

– Почему настаиваете именно на таком составе участников рейда? – Муса поднял водянистые глаза. – Татары – еще понимаю, но зачем русские, украинцы и прочие инфиделы? Почему не доверить только правоверным?

– Таковы инструкции Принца.

– Хочет, чтобы походило на народное восстание против Кремля? А мы, кавказцы, будем исполнителями грязной работы? Тогда кто же возглавит акцию? Мне не доверите?

– Общее руководство за вами: подбор участников, связь и координация. Место, время и способ мы обеспечим. Что касается номинального – я подчеркиваю это слово – «вождя», то тут вам лучше не светиться. На данную роль подбирают кандидата.

– И какого сорта? – скептически скривился «Зверь».

– Русский, не молодой, близкий к правящей элите, известный своим патриотизмом, желающий свергнуть режим, – на память тарабанил катарский шпион.

– Смеетесь? Где ж такого найдете? У нас русских ваххабитов раз-два и обчелся, причем из простых ребят.

– Вы удивитесь, но кандидат есть.

– Кто?

– Мне неизвестно – мой допуск к планированию операции недостаточно высок.

– Не верю, что найдете такого человека. Хотел бы я на него взглянуть.

– Вам предоставят возможность проверить кандидата, когда тот будет одобрен руководством. А пока займемся основным составом боевиков.

– Татар, думаю, лучше привлечь из Ат-Такфир Валь-Худжа. Организация связана с Аль-Кайедой, имеет вооруженный костяк в Москве и Московской области. Другие национальности можно поискать среди моджахедов в Сирии. У вас же там есть связи, посмотрите россиян, запятнанных кровью и исповедующих радикальный ислам.

– Уже делаем. А база в Москве?

– Есть верный «амир», когда-то участвовал в Риядус-Салихийн — бригаде шахидов Басаева. Нынче авторитет в северокавказской диаспоре – звонить ему опасно. Через надежного связного договорюсь о его приезде, скажем, в Дубай. Сможете меня доставить туда?

– Не вопрос. Для телефонных же переговоров пользуйтесь узлом связи на вашей вилле. Он включает устройства, искажающие голос, а также постоянно меняет каналы и номера в различных странах.

– Поговорим о финансах, – Муса поднял важный вопрос: кроме душевного наслаждения от готовящегося теракта требовалась и материальная выгода.

– Бюджет не ограничен. Оплата наличными. Деньги находятся здесь и в России, – заверил спецслужбист. – Ваша доля – половина, получите по результату.

– Половина от какой суммы?

– Сами определите, и ваш банковский счет будет пополнен.

– Щедро! Тогда за дело. Да поможет Аллах!

Муса уже видел себя Иблисом, но еще считал нужным заручиться содействием Бога. Дуализм странный только на первый взгляд, ибо слуга нередко мнит себя выше господина, хотя и продолжает бояться его. Что оправданно, так как Всевышнего не обмануть лживыми восхвалениями. Он сам выбирает, кому помогать, кому нет. Шайтанам редко выпадает его милость, хотя иногда им тупо везет.

Кабинет роскошный – красного дерева – настоящего, а не сосны, крашенной под махагони. Вид с 16-го этажа охватывал центр и западную часть столицы. Чай с имбирем заварен точно по-японски, а счастья нет. Кирилл Федоров глядел на финансового директора и пытался уловить причину хандры. Первое полугодие ознаменовалось ростом продаж, что должно вдохновлять. Ан, нет! Двадцать лет назад, без лишнего рубля в кармане не испытывал столь мерзкого настроения, а теперь владелец преуспевающей турфирмы забыл прежний кураж. Россияне перли за рубеж миллионами, и часть из них считала нужным купить услуги именно у него – специалиста по экстремальному туризму.

Отпустив финансиста, отодвинул манжет рубашки Corneliani и узрел стрелки хронометра Vacheron Constantin. Они подтвердили его опасения: только 11.30 – впереди еще шесть часов рабочего дня. Собственно время 40-летний мужчина определял безошибочно и без приборов, сказывался многолетний опыт спелеолога-любителя, привыкшего в темноте ориентироваться лишь при помощи природой дарованных чувств. «В пещеру бы», – родилась мечта, тут же пронзенная шпильками вошедшей секретарши.